Яков Шафирович - Письма из Карелии 1941—1944

49.

3 сентября 42 г.

Здравствуй, мама! Получил час назад твое письмо от 26 августа 42 г. Ну, теперь мы, как ты сама пишешь, поняли друг друга и как буд-то пришли к единодушному решению. Да, теперь все свои поступки я проверяю с точки зрения — как бы не выдвинули, не всучили это дело. Понимаешь? Основываясь на этом решении, я решил, что когда найду свое место на работе, после учебы, если сумею проявить себя то уже тогда и приму меры, к получению того, что Миша Мальков в кармане носит. 29 29 Имеется в виду партбилет. Понятно? Вот, а сейчас, несмотря на каждодневные предложения я от этого отказался. А то, если я это сделаю, то могут мне помимо моего желания всучить должность какую имеет хотя бы Николаев 30 30 Старший политрук госпиталя — см. его письмо Ольге Николаевне в приложении. (с ним ты переписывалась — в госпиталь). Тогда опять придется остаться в мундире. Думаю я прав, а?

Ну, хватит об этом. Ты пишешь относительно того, что не знаешь, какие карточки прислать. А ты присылай все, что в двух экземплярах. Я не прошу присылать те, что по одной есть, потому что я на войне! Присылай самые разнообразные — так хочется напомнить прошлую жизнь в Ногинске. Ты их присылай по две-три в каждом письме, так вернее. Пропадут, так не все. А я уж думал, что ты прислать не хочешь. Итак жду в письмах карточек!

Ну, теперь относительно погоды. Днем еще светит солнце, однако греет мало. Ночью очень холодно. Темнеет часов с 8, часов в 6 уже довольно светло. Ночью пока еще бывает иногда луна, скоро ее не будет — тогда хоть глаз выколи. Два дня назад пришлось в разведке лежать у «фрицев» под носом всю ночь — так морозец пробрал довольно основательно. Лежали в гимнастерках, а под ними белье и все. А на траве и деревьях был иней. Выручили перчатки, что ты прислала мне осенью прошлого года. Я их сохранил. Без них было бы плохо, так как руки теперь мерзнут отчаянно. Не знаю как буду зимой. Руки очень беспокоят, сейчас — в виду осени — дождей — их сильно ломит. Ну, да ничего. Ты беспокоишься относительно моего здоровья. Оно ничего. Я, правда, очень слаб в руках: многого ими не сделаешь. Так же я малость закалился. Приходится теперь ходить в разведку в тыл врага на несколько суток. Походики в день км. по 60. Ну и ничего — справляюсь. Так что дойти из Ногинска в Москву за сутки теперь для меня не составляет трудов. Я в прошлом году, правда на лыжах 75 км за 11 часов проходил.

Очень интересно, что Лида пошла уже и в мою школу. Очевидно она стала уже солидного размера. А как же она ходить через жел. дорогу будет — сама? Придется пожелать ей всего хорошего в учебе! А как Сергей поживает? Что то он мне не хрена не пишет, а я написал бы да не на чем да и некогда. С новой работой делов прибавилось. Сегодня отдыхаем, а завтра вечером на ночь пойдем. Что-то будет?

Интересно, как он там живет? Скоро ли будет батькой? А как Надя поживает? Я ее письмо от 16 августа получил. Там полный отчет о всех ее тайнах душевных. Как ребята мои говорят: Яков опять получил «Сводку Информбюро». Ну, а это письмо уже слишком водяной характер носило так что я и не ответил на него. Скажи, что я и сам прекрасно знаю, что немцы подлецы, что их надо разбить и прочее. Мы же и бьем. И, надо сказать, не плохо. На юге вот уже несколько дней они не двигаются вперед. На западе наши пошли вперед. Ну, а мы помогаем истреблением немцев.

Так что недалек день, когда мы вздохнем спокойно. Все может окончиться гораздо раньше неужели вы думаете.

Ну, мама, как буд-то все. Желаю успехов в вашем труде и бытие.

Пишу малость коротковато — устал очень — спать хочу.

Ну, пока! Целую всех крепко.

Привет всем. Яков.

Обычно я не сообщал о предстоящем бое, сегодня вот написал, что завтра пойду в разведку за «языком». Ты не беспокойся, а для верности, вернувшись из разведки, я а я уверен что вернусь благополучно, сообщу открыткой. Если фрица поймаем пришлю тебе, а придем пустые — пришлю Наде. Ждите Я

50.

6 августа 42 г. 31 31 Опечатка. Правильно: 6 сентября 42 г.

Здравствуй, тетя Надя!

Согласно обещанию, данному в последнем письме, пишу это письмо. К сожалению пришлось писать тебе, а не маме. Хотя окончилось так может и к счастью. Сегодня получил твое «внеочередное» письмо, которое меня разозлило. Ждал новостей, ждал духа Ногинска, а ты радуешься в нем [ оторвано ] налетам.

Надя, жизнь моя идет своим чередом. Примерно раз в 3 — 5 дней хожу в разведку. Остальное время отдыхаю. Правда, бывают походы по вражеским тылам по нескольку дней, но это не часто. Вот немного трудно, я привык почти не прячась действовать, а в разведке и кашель и чихание погубить могут.