Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Комментируя упреки французского императора, князь Горчаков в письме Киселеву отмечал, что «Наполеон – единственный в Европе человек, который не признает практического значения той моральной поддержки, которую оказал ему наш августейший монарх…

Мы можем только сожалеть о подобном образе мыслей императора французов, надеюсь, преходящем». Горчаков обратил внимание посла на сдерживающую роль России в отношении германских государств. Если бы последние были уверены, что Россия безучастна к событиям, разворачивавшимся в Италии, то не преминули бы «выступить агрессивно против Франции». И только ясно выраженный благожелательный к Франции нейтралитет России остановил Пруссию и ее союзников от вмешательства в войну на стороне Австрии. Министр поручил Киселеву при случае постараться разъяснить все это императору Наполеону [421] АВПРИ. Ф. 138. Секретный архив министра. Оп. 467. 1859 г. Д. 2. Л. 212–214 об. Горчаков – Киселеву, 22 июля 1859 г. .

Перед самой отправкой письма в Париж Горчаков сделал к нему приписку, дополнительно разъясняющую действия России. «Император Наполеон не мог ожидать, что мы будем действовать в его пользу агрессивно, – писал министр. – Обещания, которые мы дали, не шли дальше благожелательного нейтралитета и наблюдательного корпуса. Это ясно и неоспоримо. Но я пойду дальше и скажу, что даже если бы мы объявили войну Австрии, подобное решение шло бы вразрез с интересами Франции, потому что, независимо от всей Германии, ей пришлось бы иметь дело еще и с Англией. Этого Наполеон больше всего опасается, последующие же заявления британского кабинета не позволяют больше в этом сомневаться…

У императора Наполеона ум ясный, практический и расчетливый. Гораздо лучше сказать ему с полной откровенностью то, что мы думаем, чем позволить ему предполагать, что мы не имеем мужества высказывать мнения, если они не совпадают с его, и что мы скрываем мысли, которые нас заботят. Он только станет больше нас уважать. Он должен был бы быть более уверен в союзе, в котором нет ни задних мыслей, ни уверток» [422] Красный архив. 1938. Т. 33(88). С. 241. .

Киселев, напрямую общавшийся с Наполеоном и Валевским, сообщал в Петербург об их нескрываемой досаде в связи с тем, что Россия не оказала Франции достаточно энергичную поддержку в период двухмесячной австро-итало-французской войны, как было обещано. «Император Наполеон не ожидал, что мы будем действовать в его пользу агрессивно. Наши обещания действительно не шли дальше благожелательного нейтралитета и наблюдательного корпуса, – писал Киселев 2 августа 1859 г. Горчакову. – Но он рассчитывал на этот последний, который, по его мысли, предназначался для того, чтобы парализовать действие 150 тысяч австрийских солдат…

Все это давало право императору Наполеону, не думая, что Россия перейдет к агрессии, надеяться на большее, чем он получил» [423] Там же. С. 243. . Прямым следствием этого, предупреждал Киселев, может стать новое сближение Франции с Англией, куда Наполеон еще в мае 1859 г. отправил послом активного поборника франко-британского союза Персиньи, и даже с Австрией. Посол позволил себе сказать больше, чем допускал его статус. «Если бы наш наблюдательный корпус был своевременно придвинут к границе, – заметил он, – мы наше бездействие смогли бы прикрыть видимостью этой материальной помощи…

Моя цель, князь, отнюдь не начинать полемику относительно позиции, которую мы заняли во время итальянской войны, – оправдывая свою смелость, добавил Киселев. – Я хотел только сообщить вам мнение, сложившееся у Наполеона, как я его себе объясняю, и как оно вытекает из оценки положения здесь, на месте, и одновременно довести до вашего сведения мои мысли о будущем. Мне кажется, что мнение, сложившееся у Наполеона, не приведя еще сейчас к ухудшению наших отношений с Францией, вызывает, как я уже говорил, сближение с Англией, которая, со своей стороны, делает все для этого. Будущее уточнит значение и размеры этого сближения. Но почти невозможно, чтобы наши отношения с Францией не пострадали от этой новой ситуации» [424] Там же. С. 244. .

Горчаков, недовольный излишней смелостью посла, тем не менее, вынужден был согласиться с главным выводом Киселева, относившимся к перемене настроений Наполеона. «Сдержанность, которую он высказывает в отношении к вам, указывает изменение отношений, которые предшествовали итальянской войне», – констатировал министр [425] Письмо от 19 августа 1859 г. // Там же. С. 245. .