Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

Разобравшись в ситуации, военный губернатор Р. П. Боиль не только не стал возражать этой новой, стихийно возникшей процедуре, но и одобрил ее, написав шведско-норвежскому консулу 4 (16) июня:

«Покорнейше прошу Вас продолжать это засвидетельствование, если только сами судохозяева будут просить Вас об этом, не обязывая однако ж их к этому, так как такое требование было бы несогласно с существующими правилами о торговле России с Норвегиею» [571].

Забегая вперед, скажем, что после этого русские судовладельцы не только Архангельска, но и других прибрежных поселений стали требовать у норвежского консула соответствующих «свидетельств». Когда же консул отказывал просителям (если суда их находились не в Архангельске, а у их владельцев не было при себе никаких документов, подтверждающих их намерение идти в Норвегию с конкретным грузом), те шли жаловаться военному губернатору!

Например, 17 (29) августа губернатор Р. П. Боиль направил шведско-норвежскому консулу следующее письмо:

«Мещане Сумского посада Григорий Демидов и Павел Ростовцев принесли мне жалобу на то, что Вы отказали им в выдаче свидетельств на отплытие их со своими судами в Норвегию не из Архангельска, а из Сумского посада, так как суда их находятся в Суме. Покорнейше прошу Вас уведомить меня, почему Вы отказали в выдаче свидетельств мещанам Демидову и Ростовцеву» [572].

Консул ответил, что свидетельства выдает только по предъявлению ему паспортов, получаемых поморскими жителями от таможни. А поскольку Демидов и Ростовцев никаких документов ему не предъявили, то он не счел себя вправе выдать им свидетельства до тех пор, пока не увидит удостоверения русского начальства, что к отплытию заявителей в Норвегию препятствий не имеется.

Дабы пресечь повторение подобных случаев в будущем, Р. П. Боиль написал начальнику Архангельского таможенного округа: «Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство предписать всем таможенным заставам для объявления поморским жителям, отправляющимся в Норвегию, что для получения свидетельства от консула должно предъявлять ему таможенный паспорт, в коем означается и груз и количество оного, тогда консул будет знать, в чем он дает свидетельство» [573].

С открытием навигации русские судовладельцы, как и в прежние годы, направили свои шхуны и лодьи с грузами к берегам Северной Норвегии. Они не были вооружены, их команды рассчитывали на то, что выданные норвежским консулом свидетельства послужат им надежной гарантией безопасности плавания, а офицеры английских и французских эскадр не нарушат обещания, данного правительствами их стран не препятствовать старинной торговле с Норвегией. Но очень скоро поморам пришлось на своем горьком опыте убедиться, что британские и французские военные моряки отнюдь не всегда действуют в соответствии с официальными обещаниями правительств своих стран.

Во второй половине июля 1854 г. норвежская королевская шхуна «Слейпнер» [574]побывала у острова Сосновец в горле Белого моря, где почти постоянно находились суда английской и французской эскадр. Офицеры норвежской шхуны встретились с командующим английской эскадрой Э. Омманнеем. Суть состоявшихся переговоров видна из письма за подписью Х. Крога (H. Krogh) — капитана королевского норвежского флота и командира норвежской эскадры в Финмаркене, датированного (14) 26 июля 1854 г., составленного на английском языке и адресованного шведско-норвежскому консулу в Архангельске. Оно было передано с идущим в Архангельск ганноверским судном «Веста».

17 (29) июля командир русского шестнадцатипушечного брандвахтенного брига «Новая Земля» изъял это письмо под расписку у капитана «Весты» и отправил подозрительный документ архангельскому военному губернатору, от которого он 19 (31) июля после снятия копии и перевода на русский язык был направлен адресату. В письме говорилось следующее:

«Торговля, которая производилась между Россиею и норвежским Финмаркеном и которую английское и французское правительства дозволили продолжать беспрепятственно, ныне как бы совершенно прекратилась, что должно приписать неосновательному страху быть захваченными, господствующему между русскими береговыми плавателями. Я счел за обязанность переговорить с капитаном Аммани, командиром английской эскадры в здешних морях, и он дал мне слово, что лодьям, раншинам и каботажным судам, не превышающим 100 тоннов, будет беспрепятственно дозволено продолжать торговлю хлебными припасами с норвежским Финмаркеном, если только эти суда будут снабжены нужными для того бумагами, засвидетельствованными шведско-норвежским в Архангельске консулом. Поэтому таким судам не должно стараться избегать встречи с английскими крейсерами, но скорее искать их, чтобы предъявить к осмотру свои бумаги.