Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

В первом письме говорилось:

«Шведское правительство сообщило Министерству иностранных дел, что по случаю нынешних политических обстоятельств сделано было им сношение с английским и французским правительствами об устранении гибельного влияния войны между Россиею и западными державами на меновую торговлю, производимую с давнего времени жителями Архангельской губернии с норвежским Финмаркеном, и что означенные правительства, изъявив согласие на беспрепятственное продолжение сей торговли, имеющей особенную важность для Норвегии, обязались не тревожить наших судов, исключительно в оной участвующих» [564].

Аналогичного содержания было письмо от «заведующего королевским шведско-норвежским консулатом» [565].

В обоих письмах содержалась просьба к военному губернатору сделать соответствующие новым обстоятельствам распоряжения и объявления Р. П. Боилю пришлось вспомнить о своих собственных воинственных призывах двухмесячной давности к северянам, напечатанных в «Архангельских губернских ведомостях»:

«Зная, что жители Архангельской губернии — народ смышленый, бесстрашный и всегда отважный, я надеюсь, что они, с Божьею помощью, не дадут себя в обиду какому-нибудь сорванцу-пришельцу, который бы, желая поживиться чем-либо нажитым трудами, вздумал напасть на них; я вполне уверен, что они, при своем уме и всегдашнем удальстве, постараются даже завладеть неприятелем (здесь и далее курсив мой — Р. Д. ), если он осмелится показаться на заветных водах нашего Белого моря, и через это заслужить от Царя-Отца спасибо, а от соседей похвалу» [566].

Теперь же Р. П. Боилю приходилось срочно отдавать новые, совершенно противоречащие предыдущим, распоряжения:

«Предлагаю Губернскому правлению, — писал он 6 (18) мая, — через припечатание ныне же в губернских ведомостях, предупредить поморцев, чтобы они, занимаясь меновою торговлею с норвежским Финмаркеном, отнюдь не смели делать какого-либо нападения или предпринимать каких-либо неприятельских действий против судов англо-французского флота, если во время плавания с оными встретится, чтобы ружей, которые поморцам розданы для защиты здешнего края, они не брали с собою и вообще, чтобы суда, которые будут плавать для торговли с норвежским Финмаркеном, отнюдь не имели вооруженного вида, дабы тем не подать повода английскому и французскому правительствам сомневаться в мирном плавании наших торговых судов и затем нарушить изъявленное ими согласие на беспрепятственную торговлю с Финмаркеном» [567].

Через день, 8 (20) мая, «Архангельские губернские ведомости» опубликовали объявление «О беспрепятственном продолжении меновой торговли приморских жителей в Финмаркене», в которое было включено и вышеприведенное «предупреждение» военного губернатора [568].

Пару недель спустя губернатор Р. П. Боиль узнал, что шведско-норвежское консульство в Архангельске развернуло массовую выдачу неких свидетельств для русских судовладельцев, занятых торговлей с Норвегией.

26 мая (7 июня) Р. П. Боиль написал в Архангельскую портовую таможню:

«До сведения моего дошло, что на некоторых из русских купеческих судов, отправляющихся из Архангельского порта в Норвегию, росписи товаров свидетельствуются исправляющим должность шведско-норвежского в Архангельске консула. В случае, если подобное свидетельство делается не на всех судах, отправляющихся с товаром в Норвегию, то те из них, которые не имеют этого свидетельства, легко могут быть захвачены неприятелем под тем предлогом, что они, не имея означенного консульского удостоверения, не принадлежат к числу судов, которым предоставлено право свободного плавания по торговле в Норвегию, а потому предлагаю портовой таможне доставить мне сведение — на всех ли без исключения русских купеческих судах, отправляющихся в Норвегию, свидетельствуется товар консулом» [569].

В таможне об этом «освидетельствовании» ничего не знали и потому обратились к консулу за разъяснениями. Он ответил, что действительно выдавал особые удостоверения за своей подписью тем поморам, у кого уже были на руках паспорта на отход в Норвегию. В каждом таком документе консул указывал название судна, фамилию и имя шкипера, численность команды, порт назначения, сведение о товаре (т. е. то же самое, что было указанно в таможенном паспорте) [570]. Поморы сами настаивали на выдаче их, полагая, что документы за подписью консула станут главной «охранной грамотой» в случае встречи с военными судами неприятеля.