Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

Сейчас, располагая исследованиями современных норвежских историков и другими материалами о С. С. Джунковском, нельзя не заметить, насколько точными оказались собранные сумским священником Г. Лысковым сведения. С. С. Джунковский, действительно, учился «в одном из русских университетов» — в Санкт-Петербургском. В случае возвращения в Россию ему, действительно, грозила ссылка в Сибирь. Г. Лысков указывал на порочность и безнравственность папского миссионера, едва ли способного «привлекать к себе людей порядочных» [912], имея в виду пристрастие С. С. Джунковского к алкоголю. Современные зарубежные историки также не обходят молчанием эту тему, болезненную для репутации С. С. Джунковского, удостоившегося при жизни прозвища «епископ Коньяк» [913], и соглашаются с тем, что наибольший успех пропаганда его имела среди норвежских бедняков, надеявшихся на благотворительность католиков [914].

Между тем, никакими данными о миссионерской деятельности Джунковского, ориентированной на поморов, норвежские авторы не располагают. Г. Лысков же, по понятным причинам, уделял ей первостепенное внимание.

«Дженсковский, в подкрепление своего проповедничества посредством живого слова, каждому из своих посетителей — каждому русаку дарит или, прямее сказать, навязывает книжки под заглавием «Сокровище христианина с присовокуплением некоторых нужных молитв», отпечатанные на чистом, современном русском языке в 1855-м году в Парижской типографии. Книжки эти, на мой взгляд, не что иное, как краткий катехизис римской церкви, составленный весьма просто и весьма понятно для всякого, и даже для русака-простолюдина» [915].

Чтобы не быть голословным, Г. Лысков отобрал у своих прихожан три экземпляра парижского «Сокровища» и представил их производящему следствие чиновнику (в то время как архангельский полицмейстер и все уездные исправники уже два года подряд каждые четыре месяца отписывались губернатору о том, что не могут найти ни одного экземпляра данного издания).

В сопроводительном письме к изъятым книгам, Лысков указал, что сочинителем и издателем их, со слов С. С. Джунковского, был князь Гагарин [916]. Лысков был уверен на руках у поморов осталось еще до 500 экземпляров издания. Явно не симпатизируя своему зарубежному коллеге, благочинный Лысков, тем не менее, написал о том, как С. С. Джунковский в 1857 г. проявлял деятельную заботу о большом количестве заболевших в Норвегии россиянах, бесплатно лечил, кормил их и «вспомоществовал им всеми возможными мерами», очевидно понимая, что проповеди, соединенные с актами милосердия, оказывают гораздо более сильный эффект.

Г. Лысков особо отметил еще один аспект, касающийся общения С. С. Джунковского со староверами миссионер не только занимался пропагандой, но и собирал всевозможные материалы, касающиеся русского раскола:

«Он старается выманивать у раскольников уважаемые ими книги и вместе заботится и о том, чтобы как-нибудь запастись и теми книгами, кои православною церковью изданы в обличение русского раскола <���…> Один из моих прихожан уже видел в руках Дженсковского одну раскольническую книгу, именно: «Об отцах и страдальцах Св. Соловецкой обители». Чтобы запастись этими книгами, Дженсковский, как слышно, входит для того в сношения со здешними богатыми поморцами и просит их о приобретении для него этих книг, давая им на этот предмет довольно значительное количество денег» [917].

Существование такого рода сделок или обменов подарками косвенно подтверждал впоследствии и сам С. С. Джунковский уже по возвращении в Россию [918].

Одно из писем священника Г. Лыскова следователю И. П. Знаменскому заканчивалось словами:

«Дай Бог Вам, Иван Павлович столь важное дело, порученное Вам благопопечительным начальством нашим дело, по предмету коего и я пишу Вам сии слабые строки, окончить сколько можно успешнее, и про том так, чтобы это дело принесло сколько возможно более пользы для православия; да и для нас, грешных, недостойных и униженных пастырей здешнего Христова стада облегчило бы, по крайней мере, хотя несколько тяжкую ответственность за состояние оного, уже со всех сторон колеблемое. Впрочем, что я говорю? Авторитет нашей братии в таком важном деле — малость, и притом, может быть, такая, на которую не будет обращено и даже малейшего внимания» [919].

Священник из Сумского посада оказался прав. Дело не получило дальнейшего хода (во всяком случае, в сохранившихся архивных материалах на это нет указания; переписка странным образом обрывается).