Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Следует подчеркнуть, что и "твердые" и "умеренные" счи­тали невозможным соглашаться на советское требование о пе­редаче СССР о. Ханко у входа в Финский залив. Большинство политических и общественных деятелей Финляндии также вы­сказывались за то, чтобы передать СССР как можно меньше территорий и на Карельском перешейке. Паасикиви призывал к тому, чтобы вместо Ханко передать СССР какой-либо другой остров, но Эркко и его сторонники выступали против каких-ли­бо уступок в этом вопросе.

Стремясь обеспечить себе как можно более широкую под­держку, финское правительство подключило к дискуссии пар­ламент. В целом практически все парламентские фракции поддержали линию правительства — не уступать о. Ханко (рас­смотрев при этом возможность передачи нескольких островов) и согласиться на то, чтобы несколько отодвинуть границу на Карельском перешейке.

Анализ положения в стране показывал, что в своем абсо­лютном большинстве финское население поддерживало линию правительства. В отличие от Прибалтики левые крути (прежде всего коммунисты) не имели сильных позиций, и в этом отно­шении Москве трудно было рассчитывать на поддержку своей линии внутри Финляндии. В стране прочные позиции занимали социал-демократы во главе с Таннером, к которым по традиции в Москве относились крайне враждебно. В советских средст­вах массовой информации Таннер был постоянной мишенью для всевозможных обвинений и критики. Аналогичным было отношение и к Маннергейму, который был известен еще в до­революционные времена, находясь на императорской службе.

Анализируя в целом позицию финских правящих кругов и учитывая, что в последующем историки (и в самой Финляндии) разделились во мнениях по вопросу об оценке действий фин­ских политических сил накануне войны, можно, видимо, сделать следующий вывод: финские политики имели необходи­мый ресурс для того, чтобы продолжать переговоры в Москве, пытаясь предложить что-либо взамен о. Ханко и соглашаясь на небольшие уступки на Карельском перешейке.

Главная дилемма переговоров формулировалась в Хельсин­ки — "как совместить сохранение Финляндией своей незави­симости с требованиями России как великой державы". И в этом плане решающим для финского руководства стало опасе­ние, что, получив стратегически важную военную базу в Фин­ском заливе, Советский Союз будет иметь сильный рычаг даль­нейшего давления на Финляндию и попытается изменить суще­ствующие в стране порядки и поставить ее в лучшем случае в зависимое от СССР положение.

Финское правительство возлагало большие надежды на поддержку других государств. Прежде всего оно обратилось к Швеции. Через два дня после приезда Паасикиви из Москвы финский президент Каллио, сопровождаемый министром Эркко, направился в Стокгольм, где прошла серия его встреч со шведским руководством. Премьер Ханссон и министр ино­странных дел Сандлер заявили о моральной поддержке и о "се­верной солидарности". Но в конкретном плане они заявили, что "правительство должно принимать в расчет возможность германского вмешательства и что в этих условиях Швеция не может принимать решения без учета того, что происходит вне страны" 30. Шведов больше интересовала также проблема Аландских островов. В итоге встречи в коммюнике не было упомянуто о советской угрозе Финляндии. Было сказано лишь, что Скандинавские страны должны (каждая в отдельности) от­стаивать свой нейтралитет.

По ходу переговоров в Хельсинки продолжали обсуждать различные варианты и возможности. Но никаких серьезных уступок финские правящие круги делать не хотели. Тем време­нем в Москве на заседании 21 октября после очередного резко­го обмена мнениями Молотов спросил финских делегатов: "Вы хотите найти повод для конфликта? Мы этого не хотим". В от­вет Паасикиви бросил реплику: "Нам кажется, что в этом состоит Ваша цель" 31.

Было очевидно, что переговоры подошли к критическому рубежу. В этот момент финские делегаты предприняли еще один шаг. Таннер, находившийся в Москве на переговорах, ре­шил обратиться с личным письмом к шведскому премьер-ми­нистру Ханссону — своему коллеге по социал-демократии, и 26 октября финский социал-демократический политик К. Фа- герхольм вручил лично ему письмо. В нем Таннер ставил пря­мой вопрос: может ли Швеция обещать поддержку, чтобы оста­новить Россию?

Накануне получения этого письма 22 октября в шведском правительстве проходило обсуждение внешнеполитических вопросов. И главный упор в дебатах снова делался на вопросе об Аландских островах. И опять, как и ранее, шведский пре­мьер и министр иностранных дел давали понять, что Швеция не может активно вмешиваться в советско-финские конфликтные переговоры. Они, кроме того, опасались и раскола в своем ка­бинете. И 27 октября Ханссон ответил на письмо Таннера, включив в него фразу: "Швеция не может, присоединяясь к защите Аландских островов, брать на себя риск оказаться включенной в конфликт с Советским Союзом... Вы не должны в ваших расчетах полагаться на шведское вмешательство" 32.