Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Предъявление советских требований 17 октября открыло целую серию острых и драматических дискуссий внутри Фин­ляндии и в большинстве стран Европы и в США. Историки мно­гих стран и по сей день продолжают обсуждать возможность каких-либо альтернатив развитию событий в октябре — ноябре 1939 г.

После окончания Второй мировой войны в самой Финлян­дии был опубликован ряд мемуаров и исторических исследова­ний 29. По мнению их авторов, Финляндия должна была про­явить больше уступчивости и готовности к компромиссу, что позволило бы избежать советско-финской войны. Они убежде­ны, что советские лидеры могли бы удовлетвориться выдвину­тыми требованиями и даже модифицировать их в лучшую для финнов сторону и сохранить независимость Финляндии. В той сложной обстановке, считают авторы этих трудов, в финских руководящих кругах одержали верх сторонники более жест­кой и бескомпромиссной позиции. Но большая часть истори­ков на основе анализа последующих событий оправдывают по­зицию, занятую тогдашними финскими деятелями, полагая, что в противном случае с Финляндией произошло бы то же самое, что случилось с Прибалтийскими странами, включенными в со­став СССР.

В современных странах Балтии также продолжают обра­щаться к событиям 1939— 1940 гг., при этом некоторые истори­ки и общественные деятели, особенно в Латвии и Эстонии, критикуют тогдашние правительства за то, что они не последо­вали решению Финляндии, которая отказалась принять совет­ские требования.

В истории, как известно, далеко непросто анализировать несостоявшиеся альтернативы. Сегодня трудно с полной опре­деленностью сказать, что было бы с Финляндией, если бы фин­ское правительство приняло советские условия. Сложности с ответами на поставленные вопросы состоят и в том, что истори­ки не имеют в своем распоряжении документов, проливающих свет на те совещания, которые были в Кремле в сентябре —ок­тябре 1939 г., и на конечные и промежуточные цели, которые были выдвинуты Сталиным и его окружением.

В Москве, конечно, считались с фактором войны в Европе, последствия которой были трудно предсказуемы, и в этих усло­виях СССР стремился закрепить свое влияние в стратегически важных областях — в районе Балтийского моря, Финского за­лива, а также в Восточной и Юго-Восточной Европе. Идеологи­ческие и геополитические цели советского руководства соеди­нялись в единое целое. В октябре 1939 г. в отношении к Фин­ляндии вопрос заключается в том, насколько далеко советские лидеры были готовы идти, чтобы добиться реализации постав­ленных целей. Этого тогда еще не знали ни в Хельсинки, ни в европейских столицах. Единственной очевидной реальностью было то, что Москва сталкивается с серьезными трудностями и что в отличие от Прибалтийских государств Финляндия прояв­ляет неуступчивость и сопротивляется принятию советских требований.

Принципиально иной оказалась и мировая реакция на со­ветские требования к Финляндии. Ее руководство, отказав­шись сразу же в принципе принять советские условия, запро­сило перерыв в переговорах. Получив конкретные предложе­ния между 12 и 14 октября, финские представители вернулись в Хельсинки, и новые переговоры возобновились в Москве лишь 23 — 25 октября. Затем они были снова прерваны и про­должились 2 — 4 ноября. В течение всего этого периода и в Фин­ляндии, и в европейских столицах проходили интенсивные и бурные обсуждения складывающейся ситуации, в ходе кото­рых определялись позиции и официальных кругов и мировой общественности. Разумеется, главным было определение пози­ции политических деятелей в Финляндии. Как уже отмечалось, на первом этапе переговоров в Москве финскую сторону пред­ставлял Паасикиви. На втором и третьем этапах к нему присое­динился министр финансов социал-демократ Таннер.

В целом среди финских политиков можно выделить тех, кто призывал занять на переговорах более жесткую и неуступчи­вую позицию, и тех, кто был сторонниками бблыпей гибкости и поисков возможных компромиссов. К числу "ястребов" можно отнести в первую очередь министра иностранных дел Эркко и министра обороны Ниукканена. Их главный довод состоял в том, что Советский Союз вряд ли пойдет на военное решение вопроса и что нужно максимально расширять международную поддержку Финляндии. Главными представителями более уме­ренных были уже упоминавшийся Паасикиви и известный военный, весьма популярный в стране маршал Маннергейм, назначенный главнокомандующим вооруженными силами страны. Они стояли за необходимость бблыпих уступок Моск­ве, чтобы избежать войны. По мнению Маннергейма, Финлян­дия не располагает достаточными средствами для обороны.