Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

25 сентября германский посол Шуленбург был приглашен в Кремль. Сталин сказал ему: "Советский Союз в соответствии с протоколом от 23 августа немедленно займется решением при­балтийских проблем". По донесению Шуленбурга, советский лидер добавил, что ожидает широкой поддержки Германии в этом вопросе. При этом он назвал Эстонию, Латвию и Литву, но не упомянул Финляндию 13.

И именно в эти дни начались переговоры с Эстонией. Види­мо, 25 сентября советские требования были доведены до сведе­ния эстонской стороны.

27 сентября в Москву был приглашен эстонский министр иностранных дел Сельтер, который в течение двух дней вел пе­реговоры с Молотовым. Из протокола этих переговоров прояс­няются те аргументы, которые использовались советской сто­роной. Главное, о чем говорил нарком, состояло в том, что

СССР нуждается в действенных гарантиях для укрепления сво­ей безопасности. Молотов жестко заявил, что "так дальше про­должаться не может" 14и Советский Союз решил потребовать от правительства Эстонии таких гарантий, предлагая заклю­чить военный союз или договор о взаимной помощи, который вместе с тем обеспечивал бы Советскому Союзу право иметь на территории Эстонии опорные пункты или базы для флота и авиации 15.

В качестве одного из доказательств был также использован инцидент с польской подводной лодкой, которая зашла в тал­линский порт и неожиданно ушла из него. В Москве оценили этот факт как недружественный, учитывая состояние отноше­ний СССР с Польшей. По мнению советских должностных лиц, таинственная лодка находилась где-то в водах Финского зали­ва, создавая угрозу безопасности Советского Союза 16. И хотя эстонские представители всячески доказывали непричастность к этому эстонских властей, в Москве продолжали говорить об угрозе для советского флота.

В ходе переговоров Молотов употребил термин "военный союз" как возможный тип соглашения между СССР и Эстони­ей, но одновременно сказал и о возможности иметь "пакт о вза­имной помощи". Сначала эстонский министр Сельтер заявил, что предлагаемый договор означал бы нарушение эстонского нейтралитета и заключение договора о союзе с великой держа­вой поставило бы малую страну в зависимость от СССР и парализовало бы ее независимость 17. На это Молотов заявил: "Не бойтесь, договор о помощи с Советским Союзом не пред­ставляет никакой угрозы. Мы не намереваемся затрагивать ни Ваш суверенитет, ни государственное устройство. Мы не соби­раемся навязывать Эстонии коммунизм. Мы не хотим затраги­вать экономическую систему Эстонии. Эстония сохранит свою независимость, свое правительство, парламент, внешнюю и внутреннюю политику, армию и экономический строй. Мы не затронем всего этого" 18.

Несмотря на эти заверения, эстонские представители про­должали сопротивляться, утверждая, что существующий уже мирный договор 1920 г. и договор о ненападении вполне обес­печивают отношения между двумя странами. Молотов снова упомянул инцидент с подводной лодкой, охарактеризовав его как опасный "симптом" 19, и далее сказал: "Советский Союз те­перь великая держава, с интересами которой необходимо считаться. Скажу Вам — Советскому Союзу требуется расши­рение системы своей безопасности, для чего ему необходим выход в Балтийское море. Если Вы не пожелаете заключить с нами пакт о взаимопомощи, то нам придется использовать для гарантирования своей безопасности другие пути, может быть, более крупные, может быть, более сложные. Прошу Вас, не принуждайте нас применять силу в отношении Эстонии" 20.

Эстонские представители запросили перерыв для консуль­тации с правительством и начали готовиться к немедленному полету в Таллин. Но через 30 мин. им позвонили из Кремля и снова пригласили на встречу, на которой Молотов и Микоян представили письменный текст проекта договора вместе с до­полнительным протоколом, который предусматривал предоста­вление Советскому Союзу базы на островах, в Таллине, Пярну и "возможно еще где-нибудь". Эстонские делегаты пытались возражать, особенно против размещения советской базы в сто­лице и т.д. На этом переговоры были прерваны, и эстонский министр выехал в Эстонию. Их сроки были выбраны в Москве не случайно. Именно в те дни германский министр иностран­ных дел Риббентроп снова приехал в Москву для переговоров о подписании нового договора между двумя странами. Мы уже упоминали о разговоре Сталина и Молотова с Шуленбургом, который, судя по всему, состоялся как раз после первого дня переговоров Молотова с эстонским министром иностран­ных дел.