В целом подписание Пакта и Конфиденциального протокола с Эстонией становилось для Москвы прецедентом, открывая путь к заключению аналогичных договоров с Латвией и Литвой. Пакт устанавливал за Советским Союзом право иметь на эстонских островах Сааремаа (Эзель), Хийумаа (Даго) и в г. Палдиски (Балтийский порт) базы военно-морского флота и несколько аэродромов для авиации на правах аренды. В целях охраны этих баз и аэродромов СССР получил право держать на этих базах гарнизоны в общей сложности до 25 тыс. человек наземных и воздушных вооруженных сил" 26.
Первые же отклики на советско-эстонский пакт подтвердили соображения эстонской стороны о том, что, несмотря на беспокойство многих стран Запада, Эстонии неоткуда было ждать какой-либо помощи и поддержки.
Во время переговоров эстонский представитель по поручению директора политической полиции посетил Берлин, где ответственный германский деятель заявил, что "пребывание советских войск в Эстонии может рассматриваться как временное" 27.
Посланник США в Эстонии и Латвии Дж. Уайли в пространной телеграмме в Вашингтон сообщал 3 октября: "Достоверная информация подтверждает впечатление, что Германия далеко не в восторге от подобного нового появления Советского Союза в Прибалтике. Действительно, текст пакта о взаимопомощи может оказаться направленным в первую очередь против Германии... Советский Союз может в ближайшем будущем успешно бросить вызов Германии по поводу восточной Прибалтики". Представитель США сделал общий вывод: "Советская политика не только не соответствует основным положениям политики Германии, но даже препятствует ее продвижению в Центральной Европе на юго-восток" 28. Схожие оценки ситуации давались и в других столицах Европы.
На Запад просочились сведения о советских условиях. Эстонский посол в Хельсинки сообщал, что на переговорах Молотов использовал жесткие формулы, что в последний момент Сталин сделал великодушный жест, и теперь условия стали вполне приемлемыми для подписания договора 29. Ту же версию передали в Лондон непосредственно из Таллина 30.
А в самой Эстонии президент страны К. Пяте, выступая с речью, заявил:
"Пакт о взаимопомощи не задевает наших суверенных прав. Наше государство остается самостоятельным, таким, каким оно было и до сих пор.Заключение пакта означает, что Советский Союз проявляет по отношению к нам свою доброжелательность и оказывает нам свою поддержку, как вэкономическом, так и в военном деле...
Учитывая историю нашего государства и наше географическое и политическое положение, становится ясным, что мы должны были вступить в соглашение с СССР. В качестве прибрежного государства мы всегда были посредниками между Западом и Востоком. Переговоры закончились подписанием пакта о взаимопомощи и были подлинно равными переговорами, в которых выслушивались и учитывались мнения и предложения обеих сторон" 31.
Принимая во внимание весь комплекс проблем и складывающуюся обстановку, эстонский президент настраивал политическую элиту страны на признание реальностей и на нормальные отношения с их великим соседом. Он отдавал себе отчет, что в тех условиях у Эстонии не было иной альтернативы. Один из главных его аргументов заключался в том, что Эстония сохранила свой суверенитет, государственный строй и все атрибуты государственной власти. М. Ильмярв, подробно осветив все перипетии дискуссии в Таллине, снова связал решении эстонского правительства с внутренней ситуацией в Эстонии, с авторитарным характером режима.
Тем временем в Москве немедленно после подписания договора с Эстонией обратились к Латвии. Именно здесь советское правительство столкнулось с большими трудностями, чем с соседней Эстонией.
Еще 2 сентября советский посол в Латвии И. Зотов сообщал в Москву о своей беседе с латвийским министром иностранных дел Мунтерсом, который выразил тревогу по поводу слухов о соглашении между Советским Союзом и Германией в отношении Прибалтики 32. Беспокойство в Риге усилилось также в связи с публикацией в "Известиях" заметки о намерении СССР увеличить войска на своих западных границах 33. Мунтерс зондировал возможность публикации в советской прессе заявления, опровергавшего упомянутые слухи 34.
13 сентября Мунтерс посетил Москву, где был принят Молотовым, и снова касался обстоятельств подписания советско- германского пакта и его вероятных последствий для Латвии. Молотов попытался успокоить латвийского министра, намекнув, что советско-латвийский пакт о ненападении может явиться базой для нормальных отношений 35.
Читать дальше