Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

В той напряженной обстановке это был хотя и небольшой, но примечательный знак. Взаимные претензии и обмен обви­нениями явно переходили через край, и, видимо, обе стороны решили как-то смягчить обстановку.

Комментируя состоявшийся обмен нотами, Молотов в теле­грамме Уманскому поддержал продолжение переговоров с Уэллесом, но в то же время указал на необходимость предъяв­ления американцам перечня советских претензий, включая упоминание обо всех враждебных выступлениях в отношении СССР со стороны американских должностных лиц 25. Из теле­граммы следовало, что Москва была готова продолжать перего­воры, в том числе и по спорным проблемам.

Реализуя указания Москвы, на следующей встрече с Уэлле­сом 8 августа Уманский изложил перечень советских претен­зий (вопрос о лицензиях, о прибалтийском золоте, об отмене "морального эмбарго", о враждебных антисоветских выступле­ниях американских деятелей и т.п.). И хотя в итоге собеседни­ки согласились, что в отношениях между двумя странами нет таких противоречий, которые могли бы помешать нормализа­ции отношений, сам длинный перечень взаимных претензий не настраивал на оптимистический лад 26.

На очередной встрече Уэллеса и Уманского 16 августа про­должилось обсуждение различных вопросов, причем Уэллес передал советскому послу списки товаров, разрешенных к ли­цензированию (их число составило, по данным Уманского, "лишь 65% от общего числа запрашиваемого оборудования"). Уэллес подчеркивал добрую волю американских властей, а Уманский акцентировал внимание на отрицательных сторонах проблемы и снова писал в Москву об "ухищрениях Уэллеса" и т.п. 27

Через четыре дня Молотов в телеграмме Уманскому подвел некоторые итоги состоявшихся пяти встреч с Уэллесом: "Мож­но считать установленным, что американское правительство отказывается признать нашу принципиальную позицию о не­распространении декрета от 2 июля на оборудование, закуп­ленное нами до 2 июля, а в отношении политических вопросов (прибалты, "моральное эмбарго" и др.) занимает враждебную Советскому Союзу позицию, прикрывая ее малозначительны­ми оговорками. Сам факт длительных переговоров с Вами, ви­димо, нужен американскому правительству для использования в целях нажима на Японию". Молотов просил Уманского предло­жить Уэллесу сформулировать американские предложения 28.

Помимо Уэллеса советский посол имел встречи и с минист­ром финансов Моргентау, которого Уманский характеризовал более позитивно. И именно для Моргентау Молотов просил со­общить, что СССР согласен поставлять в США марганец, хром, асбест и платину 29.

Некоторые вопросы советско-американских отношений были затронуты американским послом в Москве Штейнгартом в беседе с Молотовым 26 сентября. Посол США откровенно за­явил, что после падения Франции произошли серьезные пере­мены во взглядах американского правительства, которое отрешилось от беспечности и приступило к интенсивной про­грамме вооружений, поворот США "в сторону реализма" бла­гоприятствует постановке вопроса об улучшении советско- американских отношений. Перечислив позитивные шаги пра­вительства США (фрахт американских пароходов, продажа бензина, разрешение вывоза 70% купленного оборудования и т.п.), Штейнгарт заявил: в США ожидают, что и советское пра­вительство сделает что-либо для дальнейшего улучшения отно­шений 30.

На встречах Уманского с Моргентау 17 октября и с Уэлле- сом 24 октября продолжалось обсуждение вопросов о лицензи­ровании, станках и пр. 31Американская сторона подняла вопрос об открытии американского консульства во Владивостоке, о трудностях с передвижением американских граждан по терри­тории СССР и т.д.

29 октября Штейнгарт имел беседу с Вышинским, в которой снова говорилось об улучшении отношений. Очевидно, в пред­дверии визита Молотова в Берлин американский посол особо обращал внимание на опасность тройственного союза: «Любое соглашение одной из великих свободных держав с Германией, Италией или Японией ограничит свободу действий этой держа­вы в будущем. Любое соглашение, заключенное с одной из стран — участниц тройственного союза, приведет к изоляции этой страны от других великих держав и поставит ее в зависи­мость от стран "оси"» 32. Правительство США явно предостере­гало Москву от каких-либо новых соглашений с Германией или Японией. Вышинский в ответ повторил общие заявления о мир­ной политике СССР.

2 ноября Москва приняла решение о разрешении открытия американского консульства во Владивостоке, которое начало свою деятельность в январе 1941 г. 33Тогда же в Вашингтоне со­стоялась десятая встреча Уманского с Уэллесом, на которой он подвел некоторые итоги переговоров: по ряду вопросов уже до­стигнуто "полное согласие" (фрахт, золото, консульство во Вла­дивостоке и т.д.). По мнению американцев, можно было бы уже перейти к подготовке текстов обмена нотами по ряду вопро­сов 34.