Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Своим вторжением Германия положила конец "странной войне" и начала подготовку к активным действиям на всем За­падном фронте. Военная компания в Скандинавии была недол­гой. Фактически не встречая сопротивления, немецкие войска вскоре заняли и Осло и Копенгаген. Москва сообщила в Берлин о необходимости поддерживать нейтральный статус Швеции и получила заверения Германии на этот счет и благодарность шведов за поддержку.

Тем временем события стремительно нарастали. 10 мая Шу­ленбург информировал Молотова о вступлении германских войск на территории Бельгии, Голландии и Люксембурга 22. Слова Молотова, что "он не сомневается в немецких успехах" на Западном фронте, посол передал в Берлин 23.

Одновременно немецкие войска атаковали линию Мажино. Любопытен комментарий Шуленбурга. По его мнению, Бал­канские страны и весь Юго-Восток Европы, очевидно, почувст­вуют большое облегчение в связи с действиями Германии 24.

В середине мая германские войска заняли всю Голландию, прорвали линию Мажино и начали наступление на Париж. Об этом Шуленбург сообщил Молотову, на что советский нар­ком отметил важность движения немцев к Парижу. Несмотря на такую благоприятную реакцию, Шуленбург в довольно рез­кой форме поднял ряд вопросов, касающихся советско-герман­ских отношений. Прежде всего он сообщил о нажиме Берлина по поводу снижения цен на нефть. Молотов согласился с пред­ложениями Геринга о ценах на нефть, но выразил неудовольст­вие с положением дел о поставках немецкого угля в Советский Союз. В ходе беседы были отмечены и другие негативные мо­менты, связанные с экономическими вопросами, с работой Ко­миссии по эвакуации беженцев и др. 25

Через 10 дней Риббентроп через Шуленбурга снова просит Молотова усилить поставки нефтепродуктов (особенно в связи с событиями на Западном фронте) и выражает неудовольствие невыполнением со стороны СССР заказов на зерно.

Из бесед советских представителей с германскими офици­альными лицами (они отражены в советских документах) было заметно неудовлетворение позицией Германии и ее нежелани­ем выполнять соглашения. Но если обратиться к немецким документам и ознакомиться с их интерпретацией, то можно проследить и их недовольство. Так, 10 мая главный немецкий экономический эксперт на переговорах Риттер в письме к Шу- ленбургу писал, что цена на нефть, которую Москва поставля­ет Германии, на 50% выше мировой и составляет 45 тыс. немец­ких марок, в то время как Германия предлагает 36 тыс. В то же время цена на уголь, поставляемый Германией, установлена ниже мировых. Таким образом, Германия несет значительные убытки 26.

Любопытно, что, по сообщениям Риттера, Молотов, не от­рицая этого, ссылался на то, что советские требования сопоста­вимы с тем, что немцы запросили за крейсер "Лютцов". Через два дня Риттер откровенно пишет, что у немецкой стороны складывается впечатление, что советские участники перегово­ров не стремятся к достижению соглашения в соответствии с ранее намеченными договоренностями 27. Он выдвигает кон­кретные претензии фактически по всему комплексу, связанно­му с советскими поставками и т.п., при этом сослался на упомя­нутое распоряжение Геринга 28.

Поскольку в Берлине продолжали считать, что ситуация ос­тается неудовлетворительной, Риттер предложил, чтобы Риб­бентроп снова, как это было в январе 1940 г., обратился лично к Сталину с письмом 29. В проекте этого письма Риттер повторил все претензии германской стороны и по поводу нефти и по по­ставкам металлов. Он заверял, что в случае принципиальных изменений позиции Москвы германская сторона также готова выполнять все свои обязательства 30.

Помимо экономических проблем стоит обратить внимание на небольшой вопрос. В постановлении Политбюро от 5 апреля 1940 г. фактически утверждался проект приказа НКВД о поряд­ке применения оружия пограничными нарядами на советско- германской границе. В соответствии с этим приказом, подпи­санным Берия, в случае применения оружия при задержании нарушителей на советско-германской границе пограничным нарядом надлежало следить за тем, чтобы пули не ложились на территории Германии 31. Появление такого приказа явно пока­зывало, что такие нарушения не были единичными и, очевидно, стало результатом соответствующих переговоров между пред­ставителями СССР и Германии.

Следует отметить, что весной и в начале лета 1940 г. в Бер­лине снова был поднят вопрос об улучшении итало-советских отношений, особенно интересовавший Гитлера, который воз­вращался к этой теме в письме к Муссолини 13 мая 32. Как след­ствие получаемых инструкций Шуленбург вновь поднял ее на беседе с Молотовым 31 мая 33. На этот раз Молотов был еще бо­лее категоричен и даже резок. Он обвинял Италию в неискрен­ности и сказал, что советское правительство не видит никакого интереса в попытках улучшения отношений с Италией 34.