Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

В тот же день в Берлине К. Риттер и К. Шнурре настойчиво просили советского посла Шкварцева не повышать цены на нефть и тем более не прерывать ее поставки в Германию 2. На следующий день Шкварцев информировал Молотова о своей подробной встрече с Риббентропом, на которой германский министр сообщил о переговорах с американским деятелем Уол­лесом в Берлине и о его встречах с Гитлером.

Из пространных дефиниций Риббентропа заслуживает внимания прежде всего то, что Гитлер исключал любые пере­говоры о восстановлении самостоятельности Польши и Чехо­словакии. По словам фюрера, по всем вопросам разграниче­ния сфер интересов в Восточной Европе Германия будет иметь дело с Советским Союзом. Новым моментом, несом­ненно, следует считать следующее заявление Риббентропа: "Только победой Германия обеспечит новое положение в

Европе... основанием этому может быть разграничение сфер естественных интересов великих держав; причем малые го­сударства, исторически доказавшие законность своего само­стоятельного существования, должны получить свое место при этом разграничении" 3. Он ясно выразился и по вопросу о Финляндии: при внешнем нейтралитете Германия "внутрен­не с СССР"*

Сопоставляя все эти высказывания с другими можно сде­лать вывод: в Берлине готовились для переговоров о возмож­ных новых соглашениях.

Через несколько дней на встрече с Молотовым уже Шулен­бург информировал советское правительство о пребывании Уоллеса в Берлине. Создавалось впечатление о подготовке Гер­мании к новому этапу "странной войны", поскольку несколько раз Шуленбург цитировал Риббентропа и говорил, что Герма­ния "сломит силу англо-французского блока". Интересно и то, что Шуленбург сообщил Молотову: по его сведениям, Турция может под давлением Англии и Франции "зажать СССР в ... ти­ски, используя для этого и Дарданеллы" (т.е. открыть Проливы). В ответ Молотов выразил лишь надежду, что турки вряд ли под­дадутся нажиму Англии и Франции 5.

В эти же дни Германия занялась зондированием еще одного вопроса. 10—11 марта Риббентроп посетил Рим и в ходе встреч с Муссолини и Чиано явно стремился побудить их улучшить со­ветско-итальянские отношения и ослабить связи Италии с Францией и Англией. Он заговорил о желательности значи­тельного улучшения советско-итальянских отношений. По воз­вращении в Берлин Риббентроп поручил Шуленбургу сооб­щить Молотову, что Муссолини стремится укрепить экономи­ческие и политические связи с Москвой 6.

Через несколько дней советский поверенный в Риме Гель- фанд встречался с Чиано, который сказал, что именно Риббен­троп является сторонником улучшения итало-советских отно­шений. Но у Гельфанда сложилось впечатление, что Италия не собирается радикально менять свою линию в отношении СССР 7.

Все эти разговоры преследовали цель выяснить намере­ния Москвы в отношении Балкан и Средиземноморья. Кроме того, Гитлер, как показали дальнейшие события, готовил но­вое "глобальное" соглашение с Италией и был не прочь ис­пользовать Москву для создания нового противовеса не толь­ко Англии и Франции, но и США, усиливавшим свой интерес к Европе.

Буквально через несколько дней Молотов пригласил Шу­ленбурга и просил его дать подробную информацию о поездке Риббентропа в Рим. Этот факт особенно интересен, так как

Молотов уже имел об этом сведения от Шкварцева. Риббен­троп повторил то же, что он уже говорил советскому послу в Берлине. В своих комментариях Шуленбург добавил, что, по мнению Муссолини, именно СССР, а не Италия являлся иници­атором ухудшения двусторонних отношений. Молотов заявил: "Вопрос об улучшении советско-итальянских отношений не вызывает в Москве интереса", по вине Италии связи между двумя странами стали не столь тесными, и с тех пор ничего не изменилось.

На настойчивые просьбы Шуленбурга дать свой ответ Бер­лину Молотов сказал, что он является в целом положительным, СССР и Италия поддерживают дружеский контакт, но сейчас для СССР это не имеет значения, так как непонятно, что будет дальше 8.

Муссирование темы о советско-итальянских отношениях не было случайным. 18 марта заместитель иностранных дел Ве­ликобритании Р. Батлер в беседе с Майским интересовался слухами о пресловутом "тройственном блоке" (Герма­ния—Италия—СССР), который будто бы пытается создать Риббентроп и который должен в первую очередь "урегулиро­вать положение на Балканах" 9.

Наконец, последним аккордом в этой двухнедельной кампа­нии стала беседа Молотова с Шуленбургом 26 марта, во время которой немецкий посол по поручению Риббентропа инфор­мировал Молотова о встрече Гитлера и Муссолини. Он отметил сердечные отношения между двумя странами, добавив, что Италия ясно стоит на стороне Германии. Поддержав германо- советское сотрудничество, Муссолини дал понять, что считает желательным улучшение отношений между Италией и СССР. «Фюрер высоко оценил "долговечность" германо-советских от­ношений и мудрую прозорливость Сталина, взявшего курс на соглашение с Германией».