Андрей Плотников - Тайна смерти Рудольфа Гесса [Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау]

В советской газете «Труд» сегодня вышла большая статья с заголовком «Тихий нацист». Специальные корреспонденты газеты подробно описали роль Гесса в нацистской Германии, его перелет в Великобританию, Нюрнбергский процесс. Рассказали также о том, что взгляды бывшего заместителя фюрера на нацистскую идеологию за годы пребывания в тюрьме не изменились. Поведала статья и о сегодняшней жизни МТШ. При этом авторы отметили также и факт похищения летной формы «заключенного № 7» из тюремной кладовой, значит, они имеют доступ к закрытой информации, направляемой в Москву советским директором. Вывод статьи простой: пожизненное заключение — справедливое наказание и должно быть полностью исполнено. Газета «Труд» — не бульварная желтая пресса, это мнение руководства Советского Союза. Вероятно, статья ставит целью еще раз подтвердить позицию советского правительства о неприятии возможности помилования Гесса и является ответом на публикации в западной печати.

Я отработал ночную смену с 0.00 часов старшим дежурным надзирателем, сходил на завтрак и заступил на дежурство в блок в составе дневной смены. Мне предстоит находиться на дежурстве до 12.00. Ночь и утро прошли обычно и спокойно, а сейчас «заключенный № 7» готов отправиться на прогулку.

На лифте мы спускаемся в сад. Заключенный медленно доходит до центральной дорожки сада и поворачивает налево. Он решил прогуляться по длинному маршруту, благо погода позволяет. Я стою в центре дорожки на пересечении ее с тропинкой к тюрьме и наблюдаю за «номером семь». Он дошел до конца дорожки, медленно, в несколько приемов, развернулся и направился назад в мою сторону. Изредка заключенный останавливается, смотрит по сторонам. Он как будто оценивает стоящие вокруг кусты и деревья. Оно и понятно, ведь основная часть сегодняшней садовой растительности взошла уже на его памяти. «Номер семь» поравнялся со мной, и мы вместе продолжили путь по дорожке к домику. Если не знать, что это тюремный сад, окруженный стеной и охраняемый вооруженными часовыми, то со стороны нас легко можно принять за двух знакомых, гуляющих в парке.

Внезапно «номер семь» останавливается, я тоже. На конце дорожки возле садового домика появился американский солдат. Он без оружия, значит, не часовой дежурной смены караула. Он не офицер, значит, не начальник караула, проверяющий посты. Кто он? Почему один? Зачем он здесь? Караулы всех стран, зная о нахождении заключенного в саду, стараются не производить в это время никаких перемещений своих бойцов по саду. Тем более что любое перемещение военнослужащих по охраняемому объекту возможно только в сопровождении начальника караула или разводящего. А тут вольно шатающийся солдат на строго охраняемой территории. Ну и бардак в этой хваленой американской армии! Правда, я уже слышал от коллег-надзирателей, что американские офицеры таким образом поощряют отдельных военнослужащих, давая возможность «в живую» посмотреть на «заключенного № 7». Получается, что они сознательно нарушают устав караульной службы.

Американский солдат, завидев нас, свернул с центральной садовой дорожки и по караульной тропинке вдоль стены направился к вышке № 3. Мы продолжили движение. Я открыл ключом дверь садового домика, пропустил вперед заключенного, затем полностью раскрыл раздвижные стеклянные двери. «Номер семь» расположился в кресле у окна, я на скамье за ним. Прогулка идет в штатном режиме.

Сегодня у советских надзирателей «пауза». Отоспавшись дома после нескольких дней дежурства по двенадцать часов, мы собрались в районе обеда в своем офисе в Потсдаме. Трое советских надзирателей и наш коллега — временно исполняющий обязанности советского директора Шпандау. Короткое совещание по итогам прошедших трех дней дежурства, постановка задач на очередные три дня. Закончив все дела, мы вчетвером выходим на улицу и во дворе нашего здания ведем речь о хорошей погоде, о том, что скоро пойдут грибы, о разных других житейских мелочах. У всех прекрасное настроение.

Вдруг в кармане Алексея раздается: «Бип-бип-бип!» Это сработал «бипер», оставленный советским директором тюрьмы своему заместителю при отъезде в отпуск. Ясно, что в МТШ что-то случилось и требуется отправка заключенного в британский военный госпиталь. Алексей немедленно побежал в здание отдела к телефону, имеющему выход на Западный Берлин, звонить старшему дежурному надзирателю и уточнять ситуацию. А мы остались на улице и, зная неутомимую фантазию «номера семь» в вопросе своих болезней, стали гадать о возможной причине помещения в госпиталь. Через некоторое время Алексей вернулся к нам и поведал: