Андрей Плотников - Тайна смерти Рудольфа Гесса [Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау]

б) исследованию подвергались письменные принадлежности, не относящиеся к Рудольфу Гессу;

в) результаты проведенной экспертизы говорят о том, что почерк в исследуемой записке соответствует почерку Рудольфа Гесса;

г) показания британского эксперта-почерковеда, проводившего анализ предсмертной записки «заключенного № 7», с большой вероятностью фальсифицированы.

5. Снова вернемся к конверту, в который начальник британского военного госпиталя в Западном Берлине полковник Хамер-Филип сложил предметы, обнаруженные в карманах Гесса. В соответствии с показаниями Хамер-Филип запечатал конверт в присутствии советского врача. В тот же день начальник госпиталя передал конверт американскому директору МТШ господину Кину, который являлся на тот момент председательствующим директором тюрьмы.

Попробуем уточнить: а что сделал американский директор с конвертом, полученным от Хамер-Филипа? В своих кратких показаниях, сделанных 3 сентября 1987 года, господин Кин говорит о своем подчиненном — надзирателе Джордане и дает ему высокую оценку. Но он ни словом не упоминает о полученном им от начальника британского военного госпиталя конверте с вещами заключенного. Зато о конверте с вещами подробно рассказывает британский директор МТШ Ле Тиссьер. В его показаниях от 24 августа 1987 года говорится о получении американским директором МТШ конверта с вещами и вскрытии его в присутствии всех директоров. Среди этих вещей и находилась записка. Ле Тиссьер показал: «Я изучил записку заключенного и могу констатировать, что „Предсмертная записка“ была написана на оборотной стороне первой страницы машинописного письма из двух страниц от Андреа Гесс, его невестки и жены Вольфа-Рюдигера Гесса, чье имя и домашний адрес напечатаны в начале листа. Письмо датировано 20.07.1987». Очевидно, что «записка на обороте машинописного письма» у Ле Тиссьера существенно отличается от «письма из одной странице обычной белой бумаги», которое изъял из кармана одежды «заключенного № 7» начальник британского военного госпиталя полковник Хамер-Филип.

Такие расхождения в описании «предсмертной записки» еще раз подтверждают, что выдаваемое за предсмертную записку «заключенного № 7» послание, написанное на оборотной стороне первой страницы машинописного письма, полученного от невестки, не является запиской, найденной после смерти Рудольфа Гесса в британском военном госпитале в его карманах.

6. О чем же шла речь в письме, выдаваемом за «предсмертную записку» «заключенного № 7» и помещенном в приложение «А» заключительного доклада полиции от 11 сентября 1987 года?

Перевод записки на русский язык выглядит так:

Просьба к директорам переслать это домой.

Написано за несколько минут до моей смерти.

Я благодарю вас всех, мои любимые, за все, что вы для меня любезно сделали.

Скажите Фрайбург, это доставляло мне чрезвычайное сожаление, что я вынужден был поступать на Нюрнбергском процессе так, как будто я не знал ее. Мне не оставалось ничего другого, в противном случае были бы невозможны все попытки обрести свободу.

Я был так рад увидеть ее снова, я ведь получал фотографии ее и вас всех.

Ваш Большой.

Первый лист показаний британского директора тюрьмы Шпандау Ле Тиссьера, в которых излагается «официальная» версия того, как выглядела предсмертная записка «заключенного № 7».

Упоминаемая в записке госпожа Фрайбург — бывшая секретарь заместителя фюрера Хильдегард Фат. В семье Гесса ее называли Фрайбург. В 1941 году, во время подготовки Гесса к полету в Великобританию, она, в частности, составляла для него ежедневные сводки погоды над Северным морем. На Нюрнбергском процессе Гесс, симулируя потерю памяти, не признал бывшую секретаршу, вызванную в суд в качестве свидетеля. Такой поступок уважаемого бывшего шефа привел женщину в замешательство, и она расплакалась на глазах у всех.

Эти слезы много лет впоследствии терзали душу Гесса, И на самой первой встрече с родными в декабре 1969 года, после многих лет добровольного отказа от свиданий, Гесс попросил супругу передать его извинения бывшей секретарше за его поведение в Нюрнберге. Но с тех пор прошло почти 20 лет! Зачем снова вспоминать об этом?

Сын Рудольфа Гесса Вольф-Рюдигер считал, что записка является подделкой и была скопирована со старой записи на оборот недавнего письма. Текст, вероятно, был написан в 1969–1970 годах, когда заключенный был тяжело болен и жизнь его висела на волоске. По мнению сына, записка осталась у директоров тюрьмы и не была своевременно передана семье. Косвенно на это указывают еще ряд факторов: