Олег Соколов - Армия Наполеона

Поэтому перед тем, как мы погрузимся в полную накала страстей атмосферу войн Империи, необходимо хотя бы ненадолго взглянуть на полтора десятилетия назад, в то время, когда под ударами революционной волны рухнуло здание тысячелетней французской монархии.

Как получилось, что Европейский континент, если и не мирно дремавший, то, по крайней мере, живший в относительной стабильности, нарушаемой лишь ограниченными локальными войнами, вдруг вспыхнул пламенем огромного военного пожара мирового значения?

Еще недавно для почтенного советского "ливрейного" историка и вопроса не могло возникнуть по этому поводу. Конечно же, войну начала коалиция феодальных держав с целью задушить Великую революцию... Теперь, когда слово "революция" принято произносить со знаком минус, благонамеренный русский историк, очевидно, должен в ярких красках описать ужасы якобинского террора и воздать хвалу французским "белым" полкам (благо, слово "белые" идет, также как и многое в русской революции, от этой эпохи).

Не следуя за политической конъюнктурой ни тогда, ни сейчас, мы постараемся ответить на этот вопрос с максимальной беспристрастностью и объективностью.

Когда прогремели залпы пушек, возвещавшие о штурме Бастилии, и пресса разнесла их раскаты по всей Европе, реакция на революционные события у большинства монархических государств, как ни странно, была отнюдь не враждебной. Еще не подозревая, какую опасность таит для них гигантский революционный взрыв, они видели во французских событиях лишь ослабление конкурента, каковым было для них на международной арене королевство Бурбонов. Тем более, подавляющее большинство лидеров Революции на первоначальном этапе и подавно не помышляли о войне.

Однако очень скоро это отношение стало изменяться с обеих сторон. Огромная пропагандистская сила революции начала всерьез беспокоить монархов, тем более что вся просвещенная Европа читала по-французски и так или иначе находилась под воздействием французской культуры. А первыми действиями, которые уже не на шутку взволновали правительства иностранных держав, стали акты Национального учредительного собрания, декретирующие присоединение к Франции Авиньона и земель немецких князей в Эльзасе. Население этих крошечных владений, окруженных со всех сторон французской территорией, было охвачено революционным брожением и в подавляющем большинстве требовало свержения своих сеньоров и присоединения к Франции.

* Фон Фабер - высокопоставленный российский чиновник, родом из прибалтийских немцев, автор брошюры, посвященной армии Революции и Империи, изданной в Петербурге в 1808 г.

Вступление французов в Савойю. Гравюра из газеты Revolutions de Paris.

Тысячи французских эмигрантов, хлынувших за границу в связи с радикализацией революционного процесса, готовились к активным действиям. Они собирали свои полки, проникали повсюду ко дворам европейских монархов, запугивая их надвигающейся революцией и требуя от них активных действий. Из- за границы раздались первые угрозы в адрес Франции и бряцание оружия, ставшие уже нешуточными после эпизода с Авиньоном и владениями немецких князей в Эльзасе. 29 августа 1791 г. в замке Пильниц император Леопольд II и прусский король Фридрих- Вильгельм подписали декларацию о совместных действиях и помощи французскому монарху. Людовик XVI и Мария-Антуанетта просили у своих коронованных родственников хорошенько припугнуть чернь. Но все же никто еще всерьез не думал о войне, речь шла скорее об угрозах и политических декларациях. Однако сбор войск на границах и угрозы вызвали не страх среди политических деятелей революции, а напротив, дали им пищу для громоподобных речей. Именно тогда в их головах стали рождаться планы превентивного удара. В ослеплении они считали, что борьба будет легкой. С трибуны Национального собрания Бриссо восклицал: "Французская революция будет священным очагом, искры которого воспламенят все нации, властители которых задумают к ней приблизиться!" Ему вторил Инар: "Твердо скажем европейским кабинетам: если короли начнут войну против народов, мы начнем войну против королей!", а депутат Фоше заявлял: "Посылайте же, глупые тираны, всех ваших глупых рабов, их армии растают, как глыбы льда на пылающей земле!"

И вот в результате 20 апреля 1792 г. подавляющим числом голосов Законодательного собрания* война была объявлена. Однако первые же столкновения с неприятелем оказались для лишенных организации и дисциплины французских войск роковыми. Едва увидев аванпосты австрийцев, армия, наступавшая на Монс, с криком "Измена!" бросилась бежать.