Олег Соколов: Армия Наполеона

Впрочем, обладая определенным запасом знаний об эпохе, наиболее очевидные из опусов подобного типа можно легко отсеять, ибо их явная тенденциозность или грубые анахронизмы видны опытному исследователю с первых двух-трех страниц. Те же из мемуаров, которые, не страдая вопиющими недостатками, все же вызывают сомнения, могут быть большей частью легко проверены на достоверность с помощью документов.

Действительно, авторы и не подозревали, что среди их будущих читателей будут такие, которые в любой момент смогут, например, заглянуть в послужной список офицера, а порой даже солдата, фамилия которого была упомянута в тексте. Проверить чуть ли не по минутам место нахождения на походе той или иной дивизии, точно узнать численность какого- либо подразделения и т. д. Все это позволяет выбрать из гигантского пласта мемуарной литературы действительно ценные произведения, точно отражающие дух и события эпохи.

Большей частью это сочинения, созданные прямо по горячим следам. Например, хотя и довольно краткие, но очень яркие и точные воспоминания солдата полка Почетной Гвардии Жана Ламбри о кампании 1813 г., написанные им в феврале 1814 г., когда он, серьезно заболев, должен был лежать в постели. Есть и такие, которые были отредактированы хотя и спустя немалое количество лет, но с использованием сохранившихся дневника и писем. В частности, замечательные и очень полные мемуары гусарского офицера д'Эспеншаля. Однако особенно интересны были для автора данной книги дневники современников. Впрочем, дневники тоже бывают разные. Некоторые, например, практически ничего не дают для понимания эпохи из-за своей чрезмерной краткости: у автора не было ни времени, ни способностей писать пространные заметки; другие слишком "приземлены" и описывают лишь заботы, связанные с устройством ночлега, пропитанием и сапогами... Все это, конечно, интересно и нужно для работы по истории армии, но записки, вращающиеся исключительно вокруг бивачного костра, сообщают лишь малую часть интересующей нас информации. Зато в этом жанре существуют и просто удивительные произведения. Среди них выделяется, например, дневник офицера полка легкой пехоты Фантена дез Одоара, цитаты из которого читатель не раз встретит на страницах этой книги. Суб-лейтенант Фантен начал свой дневник 20 июля 1800 г. (1 термидора VIII года Республики по принятому тогда во Франции календарю) и скрупулезно записывал все, что с ним происходило до самого последнего дня Империи (он продолжал дневник и позднее, но к теме нашего исследования это уже не имеет отношения). Интересно, что автор, обладавший недюжинным литературным талантом, писал не каждый день, а примерно раз в неделю, когда у него находилось достаточно много свободного времени. Поэтому записи часто очень полные и содержательным. В них, с одной стороны, отсеяно все малозначительное, так как прошедшие несколько дней позволяли автору провести определенный отбор информации, с другой стороны, все яркие и важные происшествия описаны очень обстоятельно, причем реакция на них практически всегда мгновенная. Нечего и говорить, что ни о каких анахронизмах и забвениях здесь и речи быть не может - автор живет, действует и пишет в эпицентре главных событий этой драматической эпохи.

Документы, равные по значимости дневнику Фантена дез Одоара, конечно, составляют небольшую часть дневников и мемуаров, однако если вспомнить, что военным событиям Первой Империи посвящено около тысячи наименований подобной литературы, читатель легко может догадаться, что автор не чувствовал дефицита подобных источников.

Разумеется, при работе над книгой было использовано и громадное количество специальной литературы и исследований, относящихся к наполеоновской эпохе. Среди них встречаются и совершенно неожиданные произведения. Кто бы, например, мог подумать, что, пожалуй, лучшее исследование по французской полевой артиллерии эпохи войн Революции и Империи будет опубликовано в Хельсинки в 1956 г., а написано оно офицером финской артиллерии Матти Лауэрма...

Работая с многочисленными источниками и литературой, автор всегда прежде всего видел задачу создания произведения не просто познавательного и интересного, но и абсолютно погруженного в дух описываемой эпохи. С этой же целью производился и тщательный подбор иллюстраций. Нужно сказать, что во многих даже очень достойных исторических работах, освещающих военные события периода Первой Империи, иллюстративный ряд зачастую совершенно не отражает описываемую эпоху. Это связано а тем, что, начиная с 30-х гг. XIX в., когда эпоха Романтизма вызвала к жизни небывалый интерес к эпохе Наполеона, и особенно к его военным походам, появилось огромное количество гравюр, литографий и лубочных картинок, изображающих Императора и его маршалов, ветеранов Старой Гвардии и, конечно же, сражения и памятным события Наполеоновской эпохи. Художественное качество этих произведений очень различное - от шедевров до дешевого китча. Однако практически всех их объединяет одно - они совершенно не отражают стиля и духа наполеоновской Империи. Начиная с общей художественной концепции и кончая деталями униформы, аксессуарами, прическами, оружием - все здесь выражает совершенно иные вкусы, иное миропонимание, живет и действует в совершенно других исторических реалиях. Художники этого времени не занимались научной реконструкцией изображаемой эпохи, они просто отражали то, что видели вокруг себя (благо, по их мнению, мода, конечно, изменилась, но не слишком), добавляя кое-какие элементы, призванные показать, что речь идет о Наполеоновской эпохе. Все это не значит, конечно, что позже, и в частности в XX в., художники не писали более дурных картин о Наполеоновской эпохе. Писали, да еще какие, где буквально каждый элемент вопиет горячечным бредом и сплошными анахронизмами... Но дело в том, что, по крайней мере, к этим произведениям историки относятся настороженно, в то время как литографии второй четверти XIX в. рассматриваются чуть ли не как подлинные документы.