Олег Соколов - Армия Наполеона

Настоящая «революция» в методах кавалерийского боя произошла раньше, в середине XVIII в., когда идя по пути, намеченному еще выдающимся шведским полководцем королем Густавом-Адольфом, Фридрих Великий провел кардинальную реформу прусской кавалерии. Отныне конница должна была достигать победы прежде всего с помощью стремительности и слаженности движений, главным оружием всадника стал не столько палаш, сколько плотно сомкнутый строй эскадрона, слитого в единую, мчащуюся в галоп массу: «Кавалерия одерживает верх в бою не саблей, а хлыстом», - якобы говаривал знаменитый прусский кавалерийский генерал фон Зейдлиц. Его высказывание надо понимать в том смысле, что таранный удар- «шок» несущегося бешеным галопом сомкнутого эскадрона стал намного важнее для достижения победы, чем индивидуальное владение кавалеристами холодным оружием.

Эту концепцию конного боя в общем переняли все страны Европы и применяли на практике с большим или меньшим успехом. Исходя из этих же принципов составлялись и уставы для французской кавалерии, на основе которых она действовала в эпоху Революции и Империи. Нужно отметить, что в отношении тактики кавалерии мы располагаем гораздо более точными официальными предписаниями, чем в отношении пехоты. В 1804 г. был опубликован так называемый «Временный ордонанс для упражнений и маневров кавалерии», который и являлся основной базой для теоретической и практической подготовки конницы Наполеона. В отличие от пехотного устава, где мы вынуждены только догадываться о его реальном практическом применении в ходе войн Империи, в отношении кавалерии этого не происходит. Мы четко знаем, где стояли в строю полка офицеры, унтер-офицеры, трубачи, какие подавались команды для того или иного маневра и т. д. Также хорошо известно, каким образом обучались рекруты. Именно с процесса подготовки будущих кавалеристов мы и начнем этот раздел.

Прежде всего отметим, что берейторское искусство не было поставлено в наполеоновской армии на высоком уровне. В целом, по сравнению, скажем, со второй половиной XIX - началом XX вв., индивидуальная подготовка кавалеристов всех европейских армий была не очень высока. Требование массовости употребления конницы приводило к тому, что на тщательную индивидуальную конную подготовку рекрутов смотрели как на слишком дорогое удовольствие. Обучение будущего кирасира или гусара начиналось со «школы пешего кавалериста» (ecole du cavalier a pied), то есть с основ пехотного строя и обращения с оружием. Только после этого переходили к конной подготовке. В процессе нескольких первых занятий кавалеристы обучались ездить без седла и запрыгивать на коня без помощи стремян. При этом обучение шло в основном на корде шагом и рысью. Инструктор стоял в центре описываемого кавалеристами круга и выверял правильность посадки, особенно следя за тем, чтобы «голова и верхняя часть корпуса не изменяли своего положения при движении» 40. Затем постепенно переходили к работе с седлом и стременами. Новобранец приучался твердо сидеть на коне, уверенно совершать эволюции в одиночку, как рысью, так и шагом. После этого начинались занятия с оружием, а также небольшими группами, в составе которых кавалеристы приобретали необходимую привычку к слаженности _ движений: обучались держать равнение, совершать заезды шеренгой, строиться в колонну по два и по четыре. Наконец, кавалерист учился работать на галопе, в одиночку и группой, брать барьеры и даже целым взводом на галопе преодолевать препятствия, держа при этом равнение!

Конечно, если бы все делалось в строгом соответствии с регламентом, рекруты могли бы стать неплохими наездниками. Однако времени не хватало. В результате нередки были такие ситуации как та, что описывал генерал Рош Годар в своих мемуарах, рассказывая о драгунах-новобранцах в армии Массена, сражавшейся в Португалии. «Большинство драгун не прошли и десяти уроков верховой езды и не умели ни сдерживать лошадь, ни направлять ее» 41. Сам Император с сожалением отмечал в 1807 г.: «Наша кавалерия недостаточно обучена. Люди не умеют толком ездить на коне...» 42Это вполне объясняется уже хотя бы тем, что в 1806 г. один из приказов Наполеона, адресованный маршалу Келлерману, занимавшемуся организацией пополнения кавалерии, гласил: «Нам мало толку от тех, кто прибудет после боя, исходите из этого принципа... Здесь мы находимся в краю, удобном для действий конницы. Поэтому, как только в каком-либо кавалерийском депо будет 15 человек новобранцев в состоянии отправиться к армии, посылайте их тотчас же» 43. Выездка рекрутов осложнялась трудностями в бесперебойном снабжении кавалерии конным составом. Все источники единодушно отмечают огромные потери лошадей во время быстрых маршей наполеоновских войск. Самой катастрофической в этом смысле была, конечно, русская кампания. Великая Армия вступила в Россию, имея около 60 тыс. лошадей под седлом и примерно 80 тыс. в упряжках. К концу похода осталось не более трех тысяч коней! Общие потери конного состава за годы Империи составили приблизительно 300 тыс. голов 44. В известной степени и поэтому требования к качеству коней были весьма умеренными. Вот какой рост определял для них регламент: кирасирские и карабинерские -1,56-1,59 метра в холке, драгунские - 1,53-1,57 метра, легко кавалерийские - 1,49-1,53 метра. По современным понятиям это очень невысокие лошади. Даже если принять во внимание, что и средний рост людей был несколько меньше, чем сейчас, все равно по отношению к человеку строевая лошадь была ниже, чем современный скаковой конь по отношению к сегодняшнему жокею нормального роста.