Вадим Нестеров - Служба забытых цитат

Ваше императорское величество освященнейшими вашими мыслями всенижайше прошу признавать рабов ваших меня и детей моих за таковых ваших наивернейших рабов, которые во всякое время по высочайшим и по всемилостивейшим вашим повелениям находятся в готовности и в покорности и желают по возможности оказывать услуги свои так усердно, как и собственную жизнь.

По повелению вашего императорского величества всенижайше осмелились мы представить как прежния наши прошении, так и нынешния ко всемилостивейшему двору чрез светлейшего князя генерала Потемкина, дабы оные вашему императорскому величеству чрез нево донесены были, и потому всемилостивейшая государыня всенижайше осмеливаюсь просить, если что в наших всенижайших прошениях соизволите усмотреть не по всевысочайшему вашему соизволению, то не лишать нас монарших ваших милостей, и да пребудем мы, рабы ваши, под всемилостивейшее ваше покровительство без перемены.

Вашего величества

всенижайший раб Ираклий

ЦГВИА СССР, ф. 52, on. 1/194, д. 20, ч. 6, лл. 32-33об. Перевод с грузинского, современный подлиннику. Подлинник: то же дело, лл. 18-18об.

Вспомнил цитату из Токвиля: " Людям только кажется, что они любят свободу — на самом деле они всего лишь ненавидят своего господина ".

Много думал.

Похоже, это главная проблема современности — все больше людей живут "в минус", а не "в плюс".

"В минус" жить легче — это закон:

Ненавидеть легче, чем любить.

Строить сложнее, чем ломать.

Уйти проще, чем остаться и каждый день сохранять.

Воспитывать детей труднее, чем бранить.

Будить в людях словом доброту — почти непосильная задача, обличительные и язвительные тексты можно гнать километрами.

И так далее, и тому подобное… Всё деструктивное — легче, проще. Так было всегда, так есть и так будет.

Очень часто вспоминаю еще одну притчу.

Аристотель, как известно, читал лекции своим ученикам исключительно во время прогулок, его последователей так и прозвали — "перипатетики", прогуливающиеся. Вот однажды они всем ликеем шли по улице, а навстречу попалась известная афинская гетера.

— Вот ты гордишься своими учениками, — улыбнулась она. — А стоит мне поманить их пальцем — они тут же бросят тебя, и уйдут со мной.

— Конечно, — ответил Аристотель. — Ведь я веду их вверх, а ты — вниз.

Прав был философ, безусловно прав. Люди — существа слабые, и всегда выбирают путь наименьшего сопротивления.

Особенно, если вверх их больше никто не ведет.

Это в советское время обывателя в попу толкали и за уши тянули — классической музыкой и "Шахматной школой" по телевизору.

А сейчас все весело и с гиканьем толпой несутся вниз — с шутками, прибаутками, свистелками и перделками.

И мне иногда страшно.

Цитата № 1. Вместо эпиграфа.

Русские варвары врывались в кишлаки, аулы, стойбища, оставляя после себя города, библиотеки, университеты и театры.

© Валерий Токарев

Цитата № 2. Тезис

"Завоевание Российской Империей ханств Средней Азии привело к упадку на данной территории, серьезному отставанию (разрядка моя — ВН) во многих сферах от развитых стран мира, попранию национальных ценностей. Колониальная политика в крае отличалась тем, что в интересах империи упор делался на содержании основной части местного населения в неграмотности и отсталости".

© Сойибжон Тиллабоев, Акбар Замонов. Учебник «Истории Узбекистана» для 9 классов средних общеобразовательных школ, Ташкент, 2010 г.

Цитата № 3. Показания свидетелей

Пока тянулись переговоры и писались условия мира, нам, строевым офицерам, нечего было делать, а сознание, что всего за три версты город живет своей, совершенно своеобразной жизнью, подстрекало любопытство. Хотелось взглянуть и на жизнь еще самостоятельного деспота, с его восточной роскошью, гаремами, ужасными казнями и вообще взглянуть на восточную жизнь, еще не тронутую цивилизацией.

Если не воспользоваться этим случаем, то другой мог и не повториться. Переговоры могли прерваться во всякое время, Коканд быть взят, и тогда бы он не представлял большого интереса, чем остальные русские владения в Средней Азии.

Открытых враждебных против меня действий в неприятельском городе я не боялся. Сарты отлично сознавали, что это повредило бы перемирию и повлекло бы за собою увеличение контрибуции и другие репрессивные меры, и я отправился к моему начальнику просить разрешить поездку.