Николай Савин - История происхождения русов и славян

В 1970–1971 и в 1989 годах археологи произвели шурфовку Городища и обнаружили лепную славянскую керамику. Слой с лепной керамикой датируется по находкам IX–X вв. (радиоуглеродная дата 860 ± 80 г.). Это именно время Рюрика и Олега. Последнюю шурфовку производила как раз Мачинская, которая убедилась в отсутствии своих любимых викингов и прекратила всякие раскопки.

Сопки близ Городища также почти не раскапывались, а те, что раскопаны, оказались славянскими с трупосожжениями. Курганы, правда, раскопаны, но все они также славянские.

Алаборгом некоторые называли также Белоозеро. Но Мачинский, Джаксон и Панкратова отвергают этот пункт по следующим причинам: «Белоозеро, отождествленное с Алаборгом Б. Клейбером и Г. Шраммом, также не соответствует необходимым условиям. Туда не было непрерывного водного пути, а реальный водный путь от Ладоги к Белоозеру проходил через три бурных озера, через пороги и волок и составлял около 420 км; сухопутный путь от Ладоги к Белоозеру долог и труднопроходим — он пролегал бы через девственные леса Вепсовской возвышенности и составлял бы по прямой 320 км; находясь в Волжском, а не Невском (как Ладога и Новгород) бассейне, Белоозеро ни географически, ни экономически, ни политически никогда не было тесно связано с Ладогой и Поволховьем, входя в состав Ростовской (позднее — Владимиро-Суздальской), а не Новгородской земли».

Однако, эти выкладки неверны. Во-первых, тогдашний торговый путь шел как раз через Белоозеро, а водоемы тогда были глубже и более легко проходимы. Во-вторых, Рюрик не зря посадил брата на Белоозере. Кому бы это было нужно, если бы Белоозеро не имело значения для Ладоги? Если бы торговый путь шел по южному маршруту, Синеус сидел бы где-нибудь в Торжке или Твери. В-третьих, расстояние и путь до Белоозера за один сезон были вполне проходимы. Мы знаем, что и сам Рюрик ходил туда, и местное население активно участвовало в русской политике, и в 882 году Олег именно оттуда получил подкрепление для похода на Киев, и вообще, русские купцы весь Волжский путь проходили за один сезон, а не то, что от Ладоги до Белоозера.

Но, вероятно, Алаборг, все-таки — Городище на реке Сясь. Дело в том, что по Стрыйковскому Синеус умер бездетным, значит Олег не мог быть его сыном и не правил на Белоозере, куда Рюрик, по летописи, посадил своего боярина. Если бы это был Олег, в летописи так бы и было сказано. Не был Олег и сыном Трувора, поскольку в Изборске Рюрик стал править сам.

Кроме того, Гиляров в «Преданиях русской Начальной летописи» дает такой текст: «Вторый брать князь Трударь, третий Синеусъ и племянникъ ихъ Олгъ». Судя по этому тексту, Олег не был сыном кого-либо из братьев Рюрика.

Характерно, что отец Олега (Скули) в скандинавской саге правильно называется ярлом, а не конунгом. Вот и выходит, что Олег был сыном сестры Рюрика. Правда, мы не знаем никаких сестер основателя Русского государства, однако это не значит, что их не существовало. В ПВЛ ведь сказано, что Рюрик пришел в Ладогу с братьями и со всем родом своим. Так с ним могла прийти и сестра с мужем и сыном Олегом. Им дали город Алаборг (славянское название которого элементарно выводится из имени Олега, то есть Ольгощ (Вольгаст) как в Поморье, Ольгов или Ольгун, недалеко от Ладоги и там Олег вырос. И еще в ПВЛ сказано, что Рюрик, умирая, передал власть Олегу, «от рода ему суща». Это прямое указание на близкое родство Олега с Рюриком. Это к тому, что норманисты повадились называть Олега братом последней жены Рюрика Ефанды (по Иоакимовской летописи), а раз она «урманская» княжна, то и Олег у них выходит «урманином», то есть норвежцем в их версии. А это не так.

Забавно то, что норманисты, не признавая Иоакимовской летописи в принципе, пользуются, однако, ее сведениями, если считают это выгодным. В данном случае им показалась интересной жена Рюрика Ефанда, названная Иоакимом «урманской княжной». Господа норманисты. Будьте последовательны. Не верите в Иоакимовскую летопись, так не используйте ее.

В «Саге о Хрольве Пешеходе» добавляется, что у Олега (Хреггвида) были волшебный щит и вещий конь. Ничего не напоминает? И щит на воротах Константинополя, и «череп коня своего». Так что, это именно наш Вещий Олег и звался он по-скандинавски вовсе не Хельги, а Хреггвид (или Одд). Это настолько очевидно, что просто в голове не укладывается, что до сих пор никто этого не замечает и продолжает упрямо именовать князя «Хельги». Ну, для норманистов-то признание данной очевидности смерти подобно, а антинорманисты почему молчат? Первым это заметил Михаил Серяков, но у него этот момент проходит, на наш взгляд, слишком незаметно. Надо кричать об этом и выбить, наконец, князя Олега из лап норманистов.