Женщины-легенды

Однако попытки опорочить Ипатию, видимо, не имели успеха и не воспринимались всерьез. Ее дом всегда был полон гостей, ее лекции приезжали слушать люди со всех концов мира, ее ум, знания, красноречие, скромность и красота опровергали любые домыслы.

О влиянии Ипатии на учеников ярко свидетельствуют письма Синезия Киренского, который после окончания обучения уехал из Александрии, но продолжал поддерживать контакт со своей учительницей, оставаясь ее горячим почитателем до самого конца, несмотря на то что он принял христианство и стал епископом Птолемаиды. Близкая дружба Ипатии и Синезия свидетельствует о том, что не все христиане видели в ней врага, несмотря на все, о чем уже говорилось. Синезий обращался к Ипатии как к матери, сестре и учительнице, называл ее благодетельницей и «истинным руководителем священных таинств философии». Епископ выражал столь трогательную и искреннюю преданность своей учительнице-язычнице, что это заставляет усомниться в искренности его христианских убеждений, но, с другой стороны, это показывает, что разница между образованными христианами и язычниками не была в то время столь резкой, как это нередко представляется.

Но если дружба с епископом Синезием могла быть выгодной для Ипатии-язычницы, жившей в условиях усиливавшегося давления со стороны христиан, то ее близкие отношения с язычником Орестом, префектом Египта, явились, по существу, одной из главных причин ее гибели.

В 412 году место умершего Феофила на александрийском патриаршем престоле занял его племянник Кирилл, который имел не меньшие амбиции в достижении безраздельной власти, чем его предшественник, но превосходил его в искусстве интриги и в выборе неблаговидных средств для достижения своих целей. Следует заметить, что роль александрийского патриарха в то время в церковных делах была очень велика: александрийская церковь в первой половине V века (до Эфесского собора 449 года), в сущности, стояла во главе восточной церкви. И главной целью Кирилла в первые годы его правления было добиться власти над светским правителем Египта, императорским августалом — префектом, а также сделать Александрию исключительно христианским городом, для чего требовалось искоренить язычество, еще процветавшее в школах (в том числе и там, где Ипатия занимала свою кафедру), и изгнать из города евреев, которые исповедовали иудаизм и составляли значительную (и весьма богатую) часть населения.

Кирилл Александрийский был фанатичным тираном церкви, и Ипатия оказалась самой знаменитой из его жертв. Он ненавидел ее за славу, за ум, за красоту, за независимость, за тот свет, который она несла своим ученикам, за то влияние, которое она оказывала на всех образованных людей, за ее проповедь богопротивного учения, окрашенного проклятым церковью язычеством. Наконец, другом Ипатии был префект Орест, власть которого стояла поперек горла у самолюбивого патриарха.

Однако свой первый удар Кирилл решил нанести по иудеям. Для этого был использован религиозный фанатизм александрийских христиан из простонародья, ответственность за нужды которого патриарх возлагал на богатых евреев. Нужно заметить, что александрийская беднота (христиане в своем большинстве) была крайне возбудима и взрывоопасна, и это ее свойство нередко использовали власть имущие. «Александрийская чернь, — писал Сократ Схоластик, — любит возмущения больше всякой другой черни и, когда находится повод, устремляется к нестерпимым злодействам, ибо без крови не успокаивается от волнения». Эту особенность александрийцев и постарался использовать Кирилл, направив в театр, где по субботам собирались евреи, своих приверженцев. В их числе особо выделялся некий Иеракс, «учитель детских наук», один из наиболее пылких слушателей и почитателей Кирилла. Этот Иеракс вызвал возмущение иудеев, справедливо полагавших, что его присутствие повлечет возбуждение народа и может привести к столкновению. Ввиду того что во время театральных представлений эксцессы подобного рода уже случались, префект Орест установил в театре дежурство полиции и присутствовал сам. Зная, что Кирилл хотел иметь надзор за его действиями и что именно поэтому в театре оказались его сторонники, и понимая, что Иеракс готовит какую-то провокацию, Орест во избежание неприятностей приказал арестовать его.

Узнав об аресте Иеракса, Кирилл позвал к себе лидеров иудейской общины и, обвинив их во всевозможных грехах, пригрозил им всяческими бедами, настойчиво склоняя к тому, чтобы они покинули город. Вероятно, угрозы не возымели действия, и поэтому патриарх решился на гнусную провокацию. Ночью в Александрии раздались крики, будто горит главная церковь города. Многие выбежавшие на улицу христиане неожиданно подверглись нападению и были убиты. Кирилл объявил виновными в этой кровавой бойне иудеев, которые якобы именно таким образом ответили на предложение патриарха удалиться из Александрии.