Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

«Уже совсем вечером позвонил Маленков, сказал, что со Сталиным что-то случилось. Не мешкая, отец уехал… Некоторое удивление вызвало скорое возвращение отца, он отсутствовал часа полтора-два. Однако вопросов никто не задавал, он молча поднялся в спальню и вновь углубился в свои бумаги. Когда он уехал вторично, я уже не слышал, наверное, лег спать. На этот раз отец не возвращался очень долго, до самого утра. Мы все еще ничего не знали. Только на следующий день он рассказал, что Сталин болен, состояние очень тяжелое и они с Булганиным будут по ночам дежурить у постели больного на ближней даче…

5 марта 1953 года отец возвратился домой раньше обычного, где-то перед полуночью…

Пока отец снимал пиджак, умывался, мы молча ожидали, собравшись в столовой. Он вышел, устало сел на диван, вытянув ноги. Помолчал, потом произнес:

— Сталин умер. Сегодня. Завтра объявят.

Он прикрыл глаза…

Отец продолжал сидеть на диване, полуприкрыв глаза. Остальные застыли на стульях вокруг стола. Я никого не замечая, смотрел только на отца. Помявшись, спросил:

— Где прощание?

— В Колонном зале. Завтра объявят, — как мне показалось, равнодушно и как-то отчужденно ответил отец. Затем он добавил после паузы: — Очень устал за эти дни. Пойду посплю.

Отец тяжело поднялся и медленно направился в спальню. Я был растерян и возмущен: „Как можно в такую минуту идти спать? И ни слова о нем. Как будто ничего не случилось!“

Поведение отца поразило меня».

Разумеется, Сергей Хрущев не знал всех тонкостей покушения на Сталина ни в 1953 году, а уж в 1941 году и подавно, но, конечно же, догадывался, что это связано именно с его отцом. Поэтому в своих мемуарах Сергей Никитич постарался «обелить» папу, выставляя его и радушным хозяином, и верным заботливым другом.

Сделаю небольшую перебивку воспоминаний сына Хрущева. Интересно, как повел себя сам, Никита Сергеевич, после смерти Сталина в отношении бронированного ЗИСа.

«С приходом к власти Хрущева бронированные при Сталине машины были забыты и отодвинуты в дальний уголок истории. Игрок в демократию Никита Сергеевич был открыт для народа, а посему предпочитал кабриолеты. После судьбоносного XX съезда завод ЗиС превратился в завод имени Лихачева (ЗИЛ), а Хрущев пересел уже на новый автомобиль: ЗИЛ-111. Для встречи почетных гостей использовался автомобиль ЗИЛ-111В с открытым верхом. Именно эта машина и везла в 1961-м году Юрия Гагарина в Кремль. Естественно, были приостановлены и разработки бронированных версий на базе представительских автомобилей. Но до поры, и до времени. Вновь они появились на ватманах ЗИЛовских конструкторов в 1981 году. И не только в теории; были востребованы оставшиеся экземпляры ЗиС-115 для проведения испытаний, включая лобовой крэш-тест по всем современным правилам. В результате с поставленной задачей создать бронеавтомобиль справились быстро и качественно, он долгое время не имел аналогов в мире». (Степан Доронин. http://www.armor-gr.ru)

Кого же было бояться Никите Хрущеву? Сталин с Берией убиты, существующая оппозиция Хрущеву, типа Молотова, Кагановича и Маленкова не представляла прямой угрозы жизни, а новая «зубастая» оппозиция еще не состоялась. Можно и в кабриолете покрасоваться. Поэтому и были заброшены при Хрущеве все « разработки бронированных версий на базе представительских автомобилей». Но «грянул гром» в 1980 году (гибель Машерова в автокатастрофе, о чем сказал в начале главы) и Леонид Ильич «перекрестился». В 1981 году началось проектирование новой бронированной машины ЗИЛ-41052 и в начале 1982 года она покатила по советским дорогам. Интересно, Брежнев верил или не верил в покушения на дорогах? Что, думает по этому поводу, сам читатель?

А Сережа Хрущев уже вышел из детского возраста и стал зрелым подростком.

«Летом 1950 года отец решил навестить своего старого друга Николая Александровича Булганина. Дружили они еще с 30-х годов, когда отец работал секретарем Московского комитета партии, а Булганина назначили председателем Моссовета. „Отцы города“ — так называл их Сталин. После 1930 года, когда отец покинул столицу, пути их разошлись. Теперь они жили на одной лестничной площадке, на пятом этаже дома № 3 на улице Грановского. Этажом ниже жил Маленков. Встречались не по службе изредка: то вместе приедут после позднего „обеда“ у Сталина, иногда Булганины заглядывали на пару минут к нам, порой мы к ним. Слово „навестить“, возможно, и не очень годиться, точнее, отец напросился к Булганину в гости на дачу. Поехали всей семьей. Встреча старых товарищей не получилась. Вроде и хозяева старались проявить радушие, и стол полной чашей, а разговор то и дело обрывался, застывая томительной паузой. Одно дело — встречи в Киеве, вдали от Кремля. Здесь, в Москве, мир оказался устроен по-другому. Зачем это Хрущев вдруг поехал на дачу к Булганину и они вдали от любопытных глаз и чутких ушей долго гуляли вдвоем в лесу? Не дожидаясь вечера, мы отправились восвояси…