Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

Ковалев, наверное, поежился, представляя, что его самого могла ожидать вот такая участь — руки за спину и в «черный воронок». Разумеется, если бы, ранее принял предложение Жукова. Но, думаю, что Мехлис, как раз и отговорил Ковалева не делать этого, и успокоил Ивана Владимировича, сказав напутственное слово, что все, дескать, скоро нормализуется, со Сталиным.

И, правда, все удачно разрешилось. Сталин вернулся в Кремль.

«Сижу, приносят пакет на мое имя. Вскрыл. Это одобренное Политбюро ЦК решение Государственного Комитета Обороныо моем назначении начальником Управления военных сообщений. Я позвонил Андрееву (на тот момент, член Политбюро ЦК ВКП(б) — куратор НКПС и управления ВОСО. — В.М. ) и поинтересовался, освобожден ли я от должности заместителя наркома государственного контроля. Поздравив меня с новым назначением, он ответил, что не освобожден. Я спросил, а где генерал Трубецкой. Надо же принять дела. Андреев ответил, что не знает, где Трубецкой, и не время для формальностей.

Трубецкой так и не появился. Потом я узнал, что наркому Кагановичубыл объявлен строгий выговор, а генерала Трубецкогосудил военный суд».

Понятно, что он был из тех людей Наркомата обороны, которые были подвержены паническим настроениям . А Лазарь Моисеевич опять замечен в компании людей, явно не болеющих душой за Отечество. За что и схлопотал выговор по партийной линии. Как видите, выговор для члена Политбюро — это не Военная Коллегия Верховного Суда для простого генерала. Это все к вопросу о, якобы, испуге Сталина (связи с предполагаемым арестом) по приезду Микояна с товарищами к нему на дачу.

Тут у нас Лубянка плачет по данному члену Политбюро, а ему лишь выговорок запишут в учетную партийную карточку — и все! Кто ж его посадит, если он памятник! Московский метрополитен, в то время, носил его имя. На каждой поземной станции над входом красовалась его фамилия. Тем не менее, Лазарю Кагановичу было отказано в первом составе ГКО, и этим сказано многое.

Кстати, обратили внимание, что решение ГКО, возглавляемое Сталиным, прошло обряд «освящения» на Политбюро. Кто это у нас говорил о Сталине, как о «самодержце» Советского Союза? Читайте и вникайте в суть прочитанного.

И еще маленький штришок. Обратили ли внимание, что Ковалев остался и на прежнем посту в Госконтроле. За железной дорогой, в лице Л. Кагановича, нужен был глаз да глаз, что в скором времени и подтвердится в самый ответственный момент. Но это другая история о нашей «пятой колонне».

Можно задаться вопросом: «Что было бы, если 22 июня Иван Владимирович Ковалев легкомысленно согласился бы возглавить управление ВОСО, уступив просьбе товарища Жукова?» Понятное дело, что Ставка его бы с радостью утвердила в этой должности. Тот же Вознесенский с Тимошенко, не раздумывая, подмахнул бы бумагу о его назначении. И как бы Ковалев потом оправдывался в творимых безобразиях на фронте по вине железной дороги при встрече со Сталиным 26 июня? Мог бы и попасть под «горячую руку» вождя, и с ним могло произойти то, о чем говорилось выше. А Трубецкой, на тот момент, был бы уже выведен из-под удара проводимого расследования. Такие вот творились скрытые дела по первым дням войны.

Возвращаемся к «товарищу» Жукову на посту Главкома в Германии. Почему, возможно подумает читатель, автор так настойчив, связывая дело Н. Зори и наших заговорщиков вместе с Георгием Константиновичем? Такой, наверное, вопрос вертится на языке у многих? Давайте, вновь пройдемся по цепочке данного дела. Николай Дмитриевич, в силу своих должностных обязанностей, на Нюрнбергском процессе изучал материалы начального периода войны и, как я отмечал выше, просто таки, должен был выйти на страны-агрессоры, которые пошли на нас вместе с Гитлером. Помните, дело по Венгрии? А как обстояло — по Финляндии? Ту, ведь, тоже, преднамеренно отбомбили. Кто же перед войной был командующим ВВС Ленинградского военного округа? Наверное, читатель ни за что «не догадается»? Разве ж можно подумать на А.А. Новикова? С трудом верится, что Александр Александрович с началом войны был командующим ВВС округа. Да и он сам, признается, что, дескать, за два дня до войны, он был уже не командующий ВВС(?). Задержанный органами госбезопасности в апреле 1946 года Новиков дал показания, и на Жукова, в том числе. Видимо, Н.Д. Зоря, подготовил еще дополнительные материалы и должен был их, по приезду в Москву, передать по назначению, но 22 (или 23) мая получил пулю, при невыясненных обстоятельствах. Как видите, из попытки передать документы ничего не вышло. Николая Зорю убили, а документы исчезли. А что, нам Новиков пишет о событиях тех лет, июня 1941-го года?