Денис Сдвижков - Письма с Прусской войны. Люди Российско-императорской армии в 1758 году

См. описание лова рыбы в пруду: Болотов I, 270 et passim (для 1752 г.). В кампанию 1757 г. Болотов — как, надо думать, и остальная армия — в Восточной Пруссии «узнал впервые, какая хорошая рыба была карпия и какие пруды бывают с оною», а впоследствии завел пруд с карпами у себя в Тульской губернии ( Болотов I, 569).

То есть треугольные. — Д. С.

Немецкий термин подразумевает головной убор курфюрстов — красную шапку, отороченную мехом. О. Г. Леонов предполагает, что речь идет о красных суконных колпаках, которые носили конные и пешие гренадеры в походе взамен неудобных кожаных гренадерских касок. Данные колпаки считались не регламентным головным убором, поэтому могли шиться разного фасона (см. изображение на табакерке в честь взятия Берлина: Леонов О. Г. Анталогия русских армейских гренадерских шапок XVIII века на примере государственных и частных собраний // Леонов, Вилинбахов 2017, 291). В таком колпаке, потеряв шляпу, остается, очевидно, Карл фон Кирхнер (№ 101). Вариант, более близкий немецкой Kurhüte, изображен на гравюре 1758 г. Д. Ходовецкого с пленными русскими солдатами (илл. 40).

Кожаные шапки, принятые для ношения армейскими «пешими и конными гренадерами» в 1755 г., имели два козырька: передний вертикальный с высоким медным налобником (который и блестел на солнце) и задний кожаный, прикрывавший затылок ( О. Г. Леонов ). О гренадерках подробно: Егоров В. И. Шапка армейских гренадер царствования Елизаветы Петровны ( http://quadrimanus.livejournal.com/152784.html, посл. обращение 05.02.2018), Егоров 2014, Леонов О. Г. Антология русских армейских гренадерских шапок, 289.

Может подразумеваться «фламское полотно» — особый род льняного полотна, официально отпускавшийся по мундирным табелям пешим войскам для пошива летних панталонов ( О. Г. Леонов ). Нестроевые чины носили мундиры из сермяжного сукна — вроде коломянковых камзолов у фурлейтов ( Бранденбург 1898, 308–309).

Имеется в виду нагрудный офицерский знак в форме полумесяца, носившийся на шейной голубой муаровой ленте. Штаб-офицерские знаки (полковников, подполковников, премьер- и секунд-майоров) были из золоченого серебра. На обер-офицерских серебряных знаках золотился только центральный накладной герб ( Леонов О. Г. Русские нагрудные офицерские знаки XVIII века // Леонов, Вилинбахов 2017, 198).

Ошибка: русские офицерские шарфы сочетали плетение нитей по цвету государственного герба: золото и черный шелк или желтый и черный шелк. Белые нити в плетении офицерских шарфов использовались до 1738 г., когда офицерские шарфы имели бело-сине-красную расцветку, или после 1796 г., когда по решению имп. Павла I золото в шарфах было заменено серебром. Возможно, за белое плетение были приняты выцвевшие желтые шелковые нити. ( О. Г. Леонов ).

Шитые на кафтане орденские звезды. См.: Летин С. А. Мундиры русского генералитета 1745–1764 // Цейхгауз. 1991. № 1, 16.

В кирасирских полках синие кафтаны с красными отложными воротниками и красными обшлагами использовались офицерами и нижними чинами как повседневные мундиры. Такой вариант кафтана считался вицмундиром. Основным мундиром офицеров и нижних чинов кирасирских полков были: колет из лоисной кожи (на крючках), обшитый по борту и по краям фалд красным сукном, и подколетник из красного сукна ( О. Г. Леонов ).

Kurhüten , см. выше прим. 857.

Во время кампании разрешалось в остальном «не принуждать солдат манжеты надевать» (Постановление военного совета 26.05/06.06.1758, Минстервальде // Коробков 1948, 265).

О прачках («портомойках») и кухарках при армейском обозе см.: Введение, также письмо полковника Девица (№ 104) с упоминанием о своей прачке Пахомихе. В последующем «женский пол, с вином и пивом шатающийся по лагерю» упоминается и в походе ( Масловский II, 164 второй пагинации).

Подразумеваются артель и артельные костры.

То есть остзейские/немецкие офицеры на русской службе.

Почти 4 м.

Первое в казачьей традиции именуется ножник, второе — темляк.

По поводу участия калмыков в кампании 1758 г. существует путаница, отчасти вызванная тем, что под «калмыками» могли понимать разные части иррегулярной конницы. Беликов 1965, 87 сообщает без ссылки на источник, что отпущены были только волжские калмыки, тогда как ставропольские и чугуевские остались. Из материалов придворной Конференции следует, что перед кампанией 1758 г. она согласилась с распоряжением Фермора «калмыцкое воиско обратно в их жилища […] с пристоиным канвоем отпустить». Однако «наместо сих калмык нарядить вновь тысячю человек самых лутчих и доброконных и оных к походу во всякои готовности содержать». В кампании 1758 г., к примеру, 200 казаков и калмыков перед цорндорфской баталией были отправлены вплавь за Одер «для получения от неприятеля языка» ( Коробков 1948, 328). Вопреки приводящимся ниже в настоящих записках сведениям, в походе и калмыкам, и казакам полагались провиант, фураж и денежное довольствие (зд. и выше см.: РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 1663. Ч. 3. Л. 1, 5–13). В общем: Беликов 1965, 83–87; Рахимов Р. Н. Национальная конница в русской армии: опыт Семилетней войны 1756–1763 гг. // Национализм и национально-государственное устройство России: история и современная практика. Уфа 2008, 58–66.