Борис Меерзон - Быть евреем - секреты и мифы, ложь и правда

Однажды, глядя из окна на рыночную площадь, рабби Нахман увидел одного из своих последователей, некоего Хайкеля, который куда-то спешил и бежал через площадь. Нахман окликнул Хайкеля и пригласил его к себе в дом.

— Скажи, Хайкель, — спросил Нахман, — видел ли ты небо сегодня?

— Нет, рабби.

— А улицу ты видел сегодня?

— Да, рабби.

— Расскажи мне, что ты видел.

— Видел я людей, лошадей, телеги, кареты, шумных торговцев и их товары, бранящихся крестьян, бегающих взад и вперед мужиков и баб. Вот всё что я видел.

— Эх, Хайкель, Хайкель, — покачал головой рабби Нахман, — и через пятьдесят, и через сто лет здесь будет улица вроде этой. И рынок будет вроде этого. Другие купцы будут торговать другими товарами. Другие экипажи будут возить других людей. Но ни меня, ни тебя уже не будет. Вот я спрашиваю тебя, Хайкель, какой прок в твоей беготне, если у тебя нет времени взглянуть на небо.

Молодой человек спросил старого раввина: «Мы слышали, что в прошлом, в старые золотые дни, люди, бывало, видели Бога своими собственными глазами. Бог, бывало, ходил по земле, встречался с людьми и называл людей по их именам. Бог был очень близко. Что же случилось теперь? Почему мы не видим Бога? Почему Он больше не ходит по земле? Почему Бог забыл землю? Почему Он прячется от нас и куда Он ушел? Почему Он больше не поддерживает за руку людей, спотыкающихся во тьме? Раньше Он, бывало, делал это».

Старый раввин посмотрел на ученика и сказал: «Сын мой, Он и сейчас там, где был, но люди забыли низко кланяться, чтобы увидеть Его».

Два человека пришли к великому знатоку Торы и попросили объяснить им разницу между добром и злом.

Один из них считал себя большим грешником, потому что в молодости, поссорившись с близким другом, ударил его в пылу гнева тяжелой палкой и убил. С того дня его не переставала мучить совесть.

Второй человек никогда не впадал в грех и, по крайней мере, в собственных глазах, был чист и ни в чем не повинен.

Выслушав обоих ученый муж попросил их рассказать о себе: что они делали в прошлом, как зарабатывали на жизнь, совершали ли они плохие поступки.

Первый, сквозь слезы, поведал о том, как он убил своего лучшего друга, и что он не надеется на прощение ни на земле, ни на небесах. Второй заявил, что не помнит за собой никаких проступков, а если и водились за ним мелкие грешки, то они давно выветрились из его памяти.

Тогда ученый талмудист сказал первому: «Пойди, сын мой, в поле, что через дорогу, найди самый большой камень и принеси его мне. А ты, — обратился он ко второму, который считал свою жизнь безупречной, — пойди на то же поле и принеси много самых маленьких камешков, да побольше, сколько сможешь донести в руках».

Оба пошли выполнять задание. Когда они вернулись, раввин посмотрел на камни и сказал: «А сейчас отнесите эти камни точно на те же места, откуда вы их взяли. Затем возвращайтесь ко мне».

Опять оба пошли выполнять задание. Первый, который принес раввину самый большой камень, легко нашел то место, где взял его, и положил его обратно. А второй никак не мог вспомнить, где он брал мелкие камешки. Так и вернулся он к раввину, не выполнив его задания.

Тогда раввин сказал: «Человеческие поступки подобны этим камням. Ты, — сказал он первому, — легко вспомнил, где брал большой камень, и положить его на место не составило труда. А ты, — обратился он ко второму, — не смог это сделать, потому что мест, откуда ты брал камешки, было слишком много и всех не упомнить».

Раввин поднялся. «Благо человеку, чья совесть тяготит его, как большой камень. Тогда с его души легче снять грех и раскрыть её для раскаяния», — объяснил он. А самодовольному себялюбцу, не видевшему за собой никаких провинностей, он сказал: «Но горе тому, кто не обращает внимания на мелкие ошибки. Не замечая их, он и прощения просить не станет, тогда как даже большой грешник своим покаянием помогает себе стать лучше и чище».

«Евреи — наше несчастье!» В средние века христианство, желая стать главенствующей религией в мире, вело кровопролитную борьбу с иудаизмом. Действия церкви были направлены не против «еврейской расы», а против того или иного еврея, не желавшего перейти из иудаизма в христианство. Стоило этому еврею креститься, как он из отверженного тотчас становился равноправным членом общества и в дальнейшем не подвергался гонениям и притеснениям. Со стороны христианства это были лишь антиеврейские действия, которые порой называют религиозным антисемитизмом, хотя это еще не был антисемитизм, как таковой.