Кэролли Эриксон - Елизавета I

В сложившихся обстоятельствах де Месс поспешил откланяться. Провожая его до двери, Елизавета вновь кокетливо вернулась к своему виду — мол, все господа, что прибыли с ним, должны бы увидеть ее именно сейчас. Она даже настояла на том, чтобы он ненадолго пригласил их. Потрепав каждого по плечу, Елизавета позволила всем удалиться.

Пока беседа еще продолжалась, посланник рассматривал присутствующих: Сесил, очень старый и совершенно поседевший, лорд- адмирал Хауард, находившийся сейчас в центре всех событий и осыпанный королевскими почестями после победы над «Армадой», сын Сесила Роберт, сделавшийся год назад главным советником Елизаветы, с которым она, по слухам, проводила долгие часы, обсуждая самые конфиденциальные дела.

Сесил-младший, которому в 1597 году исполнилось тридцать пять, был в своем роде фигурой такой же незаурядной, как и сама Елизавета. Она называла его Коротышкой — прозвище, как ей было известно, сильно его задевавшее, — хотя он на самом деле был не только мал ростом, но и горбат, и вообще, по словам де Месса, на вид весьма непригляден. В столетие, когда люди были убеждены, что кривая спина означает и кривую душу, Роберт Сесил сразу же оказался в чрезвычайно невыгодном положении, а то, что он ужасно переживал свое уродство, это положение только ухудшало. Это был хорошо воспитанный, умный человек, свой в веселом театральном мире, любитель азартных игр и завсегдатай светских салонов. Развитой не по годам, политик умелый и деятельный, он уже с восемнадцати лет заседал в парламенте и сделал в царствование Елизаветы стремительную карьеру. Роберт Сесил был достойным преемником отца и Уолсингэма, а если оглянуться еще дальше назад, то Кромвеля и Булей, этих тюдоровских тружеников, что исполняли обязанности государственного секретаря. Всем им, не говоря уже об уме и проницательности, было свойственно величайшее трудолюбие — Сесил унаследовал и это качество. Один современник, часто видевший его при дворе, вспоминает, как этот скособоченный человечек семенил в сторону королевских покоев, передвигаясь, точно слепой, и сжимая в руках кипу документов. В голове у него, по-видимому, роилась куча мыслей.

И только одного человека недоставало в тот день у королевы — самого яркого, самого популярного, а по мнению многих, и самого способного при дворе — графа Эссекса.

Приемный сын Лестера явно был наделен неким величием. Из такого материала делаются герои. Высокий, широкоплечий, грубоватый, с несколько неуклюжей походкой солдата, Эссекс обладал чистым, высоким лбом, задумчивым взглядом и поэтической душой. Кожа на его удлиненном лице отличалась красноватым оттенком, что особенно бросалось в глаза, когда он заговаривал с неизменной страстью о предмете, более всего его занимавшем, — войне и в особенности собственных боевых подвигах. «Он полностью поглощен военным делом, — записывал де Месс после того, как они наконец познакомились, — человек мужественный, тщеславный, исключительно одаренный и одержимый стремлением добыть себе славу оружием и сделаться знаменитым на весь мир». Но француз проницательно обратил внимание и на один крупный недостаток графа. «Это человек умный, — продолжал он, — однако же склонный доверять только собственному суждению; и уж если он решился на что-то, переубедить его невозможно».

Тем не менее де Месс не мог не признать, что именно своему уму (кроме того, следует отметить, и протекции со стороны Лестера, а также незаурядной личной отваге) Эссекс был обязан тем положением, которого достиг к середине 90-х годов. После смерти своего отца, первого мужа Летиции Ноллис Уолтера Деверю, отошедшего в мир иной совершенно нищим, погрязшим в многочисленных долгах, дезятилетний Эссекс попал в дом к Сесилу и воспитывался вместе с горбуном Робертом. В семнадцатилетнем возрасте он был представлен отчимом ко двору и сразу привлек к себе внимание тем. что нанес оскорбление Рэли. «Какая радость служить госпоже, способной восхищаться таким человеком?» — патетически воскликнул он и сбежал в Нидерланды, где в то время уже шла война.

Сначала он сражался там, затем во Франции, где был отмечен, завоевав себе репутацию не только храброго и находчивого солдата, но и настоящего рыцаря в духе прежних времен. Дуэль, поединки были вполне в его духе, не говоря уже о том, что они привлекали к нему всеобщее внимание, способствуя росту известности. Все же за военными делами он не забывал и гражданские. Сумев убедить Елизавету в своей государственной мудрости, он в 1593 году был назначен ее указом членом королевского Совета.