Карен Юзбашян - Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Своеобразным признаком, указывающим на возросшее участие Византии в армянских делах, является история Ашота, сына Багарата Багратуни. В 858 г. Ашот вместе со своим братом Давитом оказался в числе освобожденных из плена и вернувшихся в Армению князей. Ашот стал править Тароном, и в связи с этим Товма Арцруни определяет его как «князя Армении». Согласно тому же автору, Ашот носил титул куропалата. Мы не знаем, когда империя пожаловала ему это высокое звание. Н. Г. Адонц полагает, что это могло произойти в 863 или 871–873 гг. Когда в Армению прибыл новый наместник, Мухаммад ибн Халид, Ашот представился ему уже как куропалат. В 878 г. князь Васпуракана Дереник Арцруни заточил Ашота в крепость Севан, а власть передал его брату Давиту по прозвищу Аркайик [466] Тов. Арцр., с. 218–220; Adontz, 1965, с. 204–205. .

Пример с Ашотом показателен. На рубеже VII–VIII вв. Византия (за несколькими исключениями) перестала жаловать армянским князьям специфические звания. Описанный выше случай является, по-видимому, первым примером возобновления этой практики в Армении, находившейся еще под арабским владычеством [467] В САЛИ. Т. 2, с. 31, № 47, куропалатом назван также брат Ашота — Давит. Эта точка зрения источниками не подтверждается. Та же ошибка и в указателе к Тов. Арцр., с. 328: «Ашот, сын куропалата Давита». 5.

Активный интерес Византийской империи к Армении отразился в переписке, посвященной конфессиональным сюжетам (см. Приложение I). В период своего первого правления (858–867) патриарх Фотий обменивается посланиями с католикосом Закарией Дзагеци (855–876), с князем князей — Ашотом Багратуни. Одно из посланий константинопольского патриарха было адресовано таронитам-ортодоксам, т. е. приверженцам халкидонитской церкви. В 862 г. в Армению прибыл специальный посланец Фотия Иоанн, архиепископ из фракийского города Ники. На церковном соборе в Ширакаване в присутствии католикоса и князя Ашота Багратуни Иоанн изложил учение византийской церкви. Ширакаванский собор (или часть его участников) принял постановления, где, в частности, говорится:

«ХIII. Если из-за человекоугодия или любостяжательства (кто-либо) не проклинает того, кто Халкидонский собор и его последователей признает врагами и противоборниками установленного апостольского и пророческого предания или завета трех святых соборов, таковой да будет проклят!

XIV. Если, (напротив), дерзает, согласно с Несторием, проклинать или бесславить мерзким того, кто Халкидонский собор и следующие за ним соборы — пятый, шестой и седьмой — признает последователями и единомышленниками преданий апостолов, пророков и трех (первых) святых соборов, то таковой проклинает себя, ибо написано: «Кто незаслуженно проклинает, проклятия его падут на его же душу и голову», и да будет проклят!» [468] ППС, Т. 1, вып. 1, 1892, с. 201.17–202. 4; рус. пер., с. 251–252. .

Тяжелый стиль этих формулировок, их нарочитая усложненность были обусловлены, возможно, стремлением подать идею не в лоб. Тем не менее содержание двух приведенных статей из постановления Шираванского собора подлежит совершенно однозначному истолкованию. Армяне отказываются от критики IV Вселенского собора, на тех, кто отказывает ему в святости, падет проклятие. Нет сомнения, что среди армян — современников Фотия было немало истинных халкидонитов не только в пределах империи, но и в самой Армении. В послании армянскому князю Фотий сообщает, что благодаря его призыву, подобному настоящей грамоте, и благодаря действиям архиепископа Иоанна недавно часть армян «вернулась» к православной вере, т. е. вошла в лоно имперской церкви [469] Darrouzes, 1971, с. 151. 16–19; Phot. Ер., с. 94. 3193–3197. . Следует думать, что формулы Ширакаванского собора были приняты при активном участии давних и новообращенных халкидонитов. Но были ли эти формулы поддержаны всеми участниками собора или хотя бы их большинством? Приобрели ли они общеармянское значение или остались лозунгами для тех лишь, кто и без этих формул считал себя приверженцем имперской церкви? Иначе говоря, приняла ли армянская церковь халкидонитство хотя бы в период, близкий к собору? Ответ на этот вопрос весьма затруднителен. Можно лишь сказать, что если даже в 862 г. армянская церковь согласилась принять халкидонитство, то продолжалось это недолго. Единение в догматической сфере было вскоре нарушено, традиционный для армян взгляд на Халкидонский собор возобладал. Широко задуманный демарш Фотия, стремившегося обратить армян в «православие» и тем самым подчинить их имперской церкви, оказался безуспешным.