Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

«Не мога того терпети», князь Лыко отъезжает в другой удел — на Волок к князю Борису Васильевичу. Этим он реализует феодальное право отъезда, зафиксированное во всех межкняжеских договорных грамотах («а боярам и слугам межи нас вольным воля»). Однако в то же время отъезд от суда великого князя — акт открытого неповиновения великокняжеской власти. Это формальная, хотя и важная сторона дела. Еще более важна, однако, сама причина неповиновения: великий князь решительно встал на сторону горожан в их конфликте с наместником. В этих условиях отъезд князя Лыка приобретает характер политического протеста, в основе которого лежат определенные социальные мотивы: стремление феодальной аристократии сохранить и в новых условиях на службе великого князя свое исключительное положение, особые права и привилегии.

Воспринимая, по-видимому, отъезд князя Лыка как бегство от суда по делам о злоупотреблениях властью и как акт неповиновения, великий князь велит схватить беглеца «серед двора» приютившего его удельного князя. Происходит открытая схватка — посланец великого князя Юрий Шестак отбит князем Борисом. [116] ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. С. 336. — Юрий Шестак — это Юрий Иванович Кутузов, принимавший активное участие в Новгородском походе 1475 г. и в аресте новгородского боярина Офонасова, обвиненного в государственной измене (там. же. Т. 25. с. 306). Миссия Шестака — явное нарушение и формальных суверенных прав удельного князя, и старой феодальной традиции. [117] Формула межкняжеских докончаний: «в удел ти… в мои… приставов своих не всылати» — последний раз встречается в договоре Василия Темного с князем Василием Ярославичем 1451–1456 гг. (ДДГ. № 58. С. 185) и в неутвержденной грамоте Андрея Углицкого ранее 1472 г. (там же. № 66. С. 216). Цель ее, по-видимому, не в том, чтобы вызвать конфликт с Борисом Волоцким, а в том, чтобы добиться торжества справедливости (в понимании великого князя) по отношению к беглецу. Поэтому посылается вторая миссия (А.М. Плещеева), [118] Андрей Михайлович Плещеев происходит из боярского рода Бяконтов, служившего Москве еще в XIV в. (ВОИДР. Т. Х. С. 98–99). Его отец Михаил Борисович — один из наиболее видных бояр Василия Темного, прославившийся освобождением Москвы от Шемяки в декабре 1446 г. (ПСРЛ. Т. 25. С. 268). Сам Андрей в октябре 1445 г. привез в Москву известие об освобождении Василия Темного из казанского плена (ПСРЛ. Т. 25. С. 263), в 1475 г. он назван первым среди окольничих, сопровождавших Ивана III в Новгород (РК. С. 20). уже вполне корректная, с просьбой о выдаче князя Лыка. Однако Борис Волоцкий категорически отказывается сделать это, взяв на себя как суверенный владелец удела «суд и управу» по делу Лыка.

Великий князь предпринимает третью попытку добиться своего. Видимо, в его глазах дело Лыка — опасный прецедент. Зимой 1479 г. Лыко, наконец, был тайно схвачен в своем селе наместником Боровского уезда В.Ф. Образцом и привезен в оковах в Москву. [119] ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. С. 336. — Василий Федорович Образец Симский — из рода бояр Добрынских. 27 июля 1471 г. во главе войск великого князя он наносит решительное поражение новгородской рати на Двине, в 1473/74 г. — боярин, в 1477 г. участвует в походе на Новгород, в 1478 г. с судовой ратью совершает поход на Казань (ВОИДР. Т. Х. С. 98; ПСРЛ. Т. 25. С. 290, 316, 323; Веселовским С. Б. Исследования… С. 304–307).

Отъехав к удельному князю, Лыко сохраняет свои земли в Боровском уезде, тянущем к Москве. Феодальное право отъезда, зафиксированное в межкняжеских докончаниях XIV–XV вв., продолжает еще формально действовать: «А боярам, и детем боярским, и слугам промеж нас вольным воля. А хто моих бояр, и детей боярских, и слуг имет жити в твоей отчине, и тебе их блюсти, как и своих». Эта традиционная норма была вновь подтверждена в докончании 1473 г. великого князя с Борисом Волоцким. [120] ДДГ. № 69. С. 232. Отъезд к удельному князю еще не рассматривается как прямая измена и не влечет за собой немедленной конфискации вотчин. [121] Опалы Ивана III не имели необратимого характера. В 1483 г. князь Лыко Оболенский был послом в Крыму (Сб. РИО. Т. 41. № 9. С. 34), а летом 1489 г. — воеводой у двинян в походе на Вятку (ПСРЛ. Т. 37. с. 96). Тем чувствительнее и опаснее с точки зрения удельного князя новое (и притом существенное) нарушение его прав. Именно эта акция дает сигнал к открытому выступлению удельных князей против великокняжеской власти.

«Слышав же се, князь Борис Васильевич посла ко князю Андрею Васильевичу углицкому, брату своему болшому, жалуяся на великого князя, что какову силу чинить над ними». [122] ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. С. 336.