Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Важнейшим из проектированных правил являлось воспрещение евреям жительства вне городов и местечек и производства там питейной торговли, чем, по любопытному объяснению комитета, удовлетворялись не только интересы крестьян, но будто и самих евреев, так как правительство не в силах защищать их от погромов по многочисленным деревням – комитет как бы забыл, что погромы разразились преимущественно в городах.

Меру освобождения уездов от евреев комитет возложил на крестьян, предоставив сельским обществам право выселять евреев по приговорам, принятым сходами простым большинством голосов, а не 2/ 3, как то требовалось для выселения крестьян; сельским обществам было также разрешено ходатайствовать о выселении евреев из помещичьих имений.

Одобрив и даже дополнив эти предположения комитета, граф Игнатьев направил их в Комитет министров. Но здесь его ждало разочарование.

Даже министр государственных имуществ Островский, отнюдь не благорасположенный к евреям, усомнился, допустимо ли, чтобы «Временные правила», значительно ограничивающие права евреев, были осуществлены не законодательным порядком, а путем рассмотрения их только в Комитете министров; при этом он отметим, что исполнение этих мер должно было бы последовать «с наименьшими насилиями, с возможным спокойствием и с возможным ограничением страданий» десятков тысяч душ «хотя бы и евреев», но правила этому отнюдь не соответствуют, а между тем значительная часть евреев, живущих в деревнях, бедствует «в полном смысле этого слова» и не может выселиться за неимением средств.

С сильной и обоснованной критикой выступил против проекта и министр финансов Бунге.

«Надлежит сознаться, – писал он, – что предлагаемые меры не могут не возбуждать, при самом правильном исполнении их, весьма существенных возражений, особенно при том условии, что они предполагаются к осуществлению немедленно и не как органический закон, а в виде временных правил, хотя правила эти должны применяться к целым сотням тысяч людей, имеющих весьма обширные торговые сношения и сделки и с участью которых связаны, в большинстве случаев, интересы и христианского населения».

Приведя далее статистические данные о торгово-промышленной деятельности евреев, Бунге продолжал:

«Это (торговое) значение было причиною замечаемого неоднократно колебания в правительственных распоряжениях относительно евреев. Неоднократно против евреев предписывались самые крутые меры, и тем не менее меры эти впоследствии отменялись, что происходило, без сомненья, не от слабости Правительства, а по причинам, оправдывавшимся высшими государственными соображениями… Многие из установленных ограничений были отменяемы, так как практика указывала, что эти ограничения дают только повод к злоупотреблениям низших властей, не принося существенной пользы государству… За евреями узаконено было право селиться в деревнях… Постепенно облегчен переход евреев во внутренние губернии… В настоящее время министерство внутренних дел предлагает обращение к противоположному направлению, притом, как уже сказано выше, не в виде общего закона, а в виде отдельных и временных мер, которые, тем не менее, должны отменить многие действующие постановления, изданные законодательным порядком и состоявшиеся на основании особых, без сомнения, весьма важных соображений.

Допуская даже, что оставление евреев в селениях нежелательно и что нежелательно также сохранение за ними права раздробительной торговли питьями в деревнях, нельзя не согласиться, что едва ли было бы удобно сразу установить такие меры, последствием которых было бы неизбежное разорение многих лиц».

Здесь Бунге сослался на новороссийского генерал-губернатора Дондукова-Корсакова, указавшего на то, что выселение евреев вызовет расстройство экономической жизни во всем крае, а также на харьковского генерал-губернатора Святополк-Мирского, выступившего против лишения евреев права торговли питьями, так как, толкая евреев, оставшихся без средств к жизни, на путь обхода закона, эта мера приведет лишь к тому, что «прибавится еще новый вид эксплуататоров (христиан), известных под названием целовальников, заинтересованных в спаивании народа настолько же, насколько и евреи».

«Что касается воспрещения евреям торговли в селениях и изгнания их оттуда по приговорам крестьянских обществ, то подобная мера, – заявил Бунге, – может причинить вред торговле и вызвать громадные убытки, а вместе с тем даст повод к разного рода злоупотреблениям со стороны крестьянских обществ, отдавая в полный произвол еврейское население и открывая, таким образом, широкое поле для взяток, насилий и всякого рода притеснений мирскими властями; составление приговоров крестьянскими обществами об удалении евреев из селений, без сомнения, сопровождаться будет во многих случаях подкупами, попойками и другими безобразиями». К тому же выселение евреев в города может поставить в затруднение не только переселенцев, но и жителей городов; наконец, «настоящая крутая мера несомненно причинит еще большие затруднения для правительства и усложнит в политическом отношении положение государства, создавая массу недовольных лиц не только между евреями, но и между прочим населением, имевшим торговые сношения с ними, и нисколько не содействуя улучшению взаимных отношений евреев с коренным населением, а, напротив, еще более усиливая вражду первых, что, без сомнения, никак нельзя признать целью, к которой должно стремиться правительство».