Сара Камерон - Голодная степь - Голод, насилие и создание Советского Казахстана

На протяжении XVIII века Российская империя принимала все более активное участие в делах Казахской степи к югу от Сибирской линии, хотя многое в российско-казахских отношениях оставалось неопределенным. В XIX веке в силу целого ряда причин, от экономических до геостратегических, Российская империя стала укреплять свой контроль над Казахской степью 136 136 Маликов подчеркивает, что Россия была заинтересована в торговле, в том числе в безопасном прохождении караванов через Казахскую степь, а также испытывала необходимость прекратить набеги кочевников на русские земледельческие поселения, находившиеся за Сибирской укрепленной линией (Ibid. Chap. 4). О роли, которую сами казахи играли в облегчении этого завоевания и содействии ему, см.: Kilian J. Allies and Adversaries: The Russian Conquest of the Kazakh Steppe. PhD diss., George Washington University, 2013. Общий обзор недавних исследований завоевания Средней Азии см. в статье: Morrison А. Killing the Cotton Canard and Getting Rid of the Great Game: Rewriting the Russian Conquest of Central Asia, 1814–1895 // Central Asian Survey. 2014. Vol. 33. No. 2. Р. 131–142. . Нельзя сказать, что российское завоевание прошло беспрепятственно – примером сопротивления служит могучее восстание Кенесары Касымова (1837–1847 годы), средоточием этого восстания были земли Среднего жуза, – но к концу XIX века Российская империя полностью включила в свой состав владения всех трех казахских жузов. В 1822 году Петербург утвердил Устав о сибирских киргизах [казахах], формально записав казахов Среднего жуза в российские подданные и реорганизовав управление этим жузом, в частности упразднив титул хана. В 1844 году Петербург издал Положение об управлении оренбургскими киргизами [казахами], провозгласившее земли Младшего жуза частью Российской империи. Земли Старшего жуза последними попали под власть России, после завоевания Ташкента (1865 год), Самарканда и Бухары (1873 год) и Коканда (1876 год) 137 137 Существуют различные оценки численности населения трех казахских жузов. В своем описании жизни казахов, впервые опубликованном в 1832 году, офицер Генерального штаба Алексей Левшин сообщал, что Старший жуз – наименьший из трех и его население составляет 500–600 тысяч человек. Младший жуз, по его расчетам, включал 1110 тысяч человек. По мнению Левшина, Средний жуз был наибольшим из трех и его население достигало 1360 тысяч человек. См.: Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. СПб., 1832, репринтное издание: Алматы, 1996. С. 288. .

Власти приняли ряд постановлений, по которым земли Казахской степи оказались в государственной собственности. Временное положение об управлении в Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областях, опубликованное в 1868 году, провозгласило земли в этих областях, примерно соответствовавшие территориям Младшего и Среднего жузов, государственной собственностью. Степное положение 1891 года, охватывая все эти земли, а также Семиречье, часть традиционных пастбищ Старшего жуза, основывалось на этом принципе государственной собственности. Статья 120 данного положения дополнительно указывала, что государство имеет право конфисковать излишки, то есть земли, не являющиеся необходимыми для кочевников 138 138 Текст этого положения воспроизводится в кн.: Аграрная история Казахстана. С. 25–28. . Установив принцип государственной собственности, Петербург приступил к разграничению земель Казахской степи. Временное положение 1868 года разделило ее на области, уезды и волости, создав тем самым внутренние границы. По Петербургскому договору 1881 года Россия и Цинская империя согласились провести демаркацию международной границы, отделив казахов Китайского Туркестана от их сородичей, живших в Русском Туркестане. Невзирая на все эти границы, прочерченные на местном, региональном и международном уровнях, сезонные откочевки казахов через границу не прекратились. Но теперь на их пути были дополнительные помехи. Так начались масштабные перемены в образе жизни казахов.

Один из самых выдающихся специалистов по кочевникам, покойный казахстанский этнограф Нурбулат Масанов (Нұрболат Масанов), называл казахскую практику кочевого скотоводства экологически детерминированным образом жизни. С его точки зрения, климатические условия Казахской степи сильно влияли на экономическую деятельность и культурные характеристики казахского народа и эта тесная связь существовала вплоть до начала радикальных реформ со стороны советской власти. Возможно, досоветская казахская идентичность в интерпретации Масанова слишком завязана на окружающую среду – как показывает эта книга, культура и политика тоже играли немалую роль в формировании казахской идентичности, – но тщательно проведенный им анализ демонстрирует тесную связь между ландшафтом Казахской степи и жизненными стратегиями ее обитателей 139 139 См.: Масанов Н. Кочевая цивилизация казахов. Критика Масанова содержится в кн.: Алимбай Н., Муканов М.С., Аргынбаев Х. Традиционная культура жизнеобеспечения казахов: очерки теории и истории. Алматы, 1998. Авторы критикуют Масанова за то, что он анализирует казахское общество, опираясь исключительно на его экономическую структуру (основанную на номадизме), и пренебрегает важностью духовных и культурных практик. Географ Оуэн Латтимор тоже выбрал подход, основанный на культурной экологии, разделив Внутреннюю Азию с точки зрения окружающей среды на четыре региона, в каждом из которых шел отдельный процесс культурного развития ( Lattimore O. Inner Asian Frontiers of China. New York, 1940). . Кочевое скотоводство было способом казахов адаптироваться к Степи и таким ее особенностям, как нехватка хороших пастбищ и воды.