Сара Камерон - Голодная степь - Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Не так просто найти точное определение термина «кочевое скотоводство». Скотоводство – экономическая практика, заключающаяся в разведении скота и наблюдении за ним. В отличие от фермеров, обеспечивающих свой скот сеном и пищей и размещающих его в стойлах или загонах, скотоводы-кочевники держат своих животных на выпасе под открытым небом 119 119 Salzman Р.С. Pastoralists: Equality, Hierarchy, and the State. Boulder, 2004. . Кочевой образ жизни можно определить как стратегию или как регулярное и осмысленное перемещение людей 120 120 Eickelman D.F. The Middle East and Central Asia: An Anthropological Approach. Upper Saddle River, 2002. Р. 64–66. . Скотоводы-кочевники раз за разом целенаправленно передвигались с одного места на другое, чтобы пасти свои стада овец, верблюдов или лошадей. Большинство этих скотоводов занимались и другой деятельностью, дополнявшей основную, – торговлей, охотой и сезонным земледелием. Из-за необходимости перемещаться вместе со стадами животных кочевники обычно предпочитали такие жилища, которые легко разобрать и перенести на новое место, – шатры или юрты (киіз үй) 121 121 Salzman Р.С. Pastoralists. Р. 4. .

Важно отметить, что жизненные стратегии кочевников не были чем-то неизменным и вневременным 122 122 Некоторые историки вообще не используют термина «кочевник» – чтобы избежать ошибочного представления, будто кочевой образ жизни был чем-то постоянным, отсталым и неизменным. Антропологи Кэролайн Хамфри и Дэвид Снит предпочитают термин «подвижное пастушество» ( Humphrey C., Sneath D. The End of Nomadism? Society, State, and the Environment in Inner Asia. Durham, 1999). Я в своей книге выбрала термин «кочевое скотоводство» (pastoral nomadism), поскольку, как я считаю, он отражает сущность этого образа жизни лучше, чем какой-либо из альтернативных терминов. На протяжении всей книги я подчеркиваю гибкость кочевой скотоводческой жизни и ее способность адаптироваться к различным ситуациям вопреки стереотипу о ее застойной и неизменной природе. . Как показали исследования, они меняли их перед лицом новых возможностей или новых опасностей 123 123 Критика этих взглядов содержится в кн.: Di Cosmo N. Ancient Inner Asian Nomads; Frachetti M.D. Pastoralist Landscapes and Social Interaction. . В случае климатических изменений – например, температурных или связанных с количеством осадков – некоторые кочевники могли переключиться с круглогодичных миграций на сезонные. Общественно-политические перемены – например, появление новых людей или изменение политических структур – заставляли их увеличивать либо уменьшать опору на другие виды экономической деятельности, такие как земледелие или охота 124 124 Существует точка зрения, что под воздействием климатических и политических изменений в железный век кочевые скотоводы Семиречья, «ранее ориентировавшиеся главным образом на пастушество, перешли к более интенсивному земледелию». См.: Rosen А.М., Chang C., Grigoriev F.P . Paleoenvironments and Economy of Iron Age Saka-Wusun Agro-Pastoralists in Southeastern Kazakhstan // Antiquity. 2000. Vol. 70. No. 285. Р. 611–623. . Наконец, кочевое скотоводство было обусловлено не только необходимостью приспособиться к окружающей среде – оно могло быть и политической стратегией. В тяжелые времена оно позволяло людям, почувствовавшим себя под угрозой, удалиться в более гостеприимные земли 125 125 Об использовании физической мобильности как о политическом выборе см.: Irons W. Nomadism as a Political Adaptation: The Case of the Yomut Turkmen // American Ethnologist. 1974. Vol. 1. No. 4. Р. 635–658; Scott J.C. The Art of Not Being Governed: An Anarchist History of Upland South-east Asia. New Haven, 2009. .

В конце XIX – начале XX века, когда началась массовая славянская колонизация Степи, российские чиновники стали свидетелями важнейших изменений в жизни кочевого населения, и эти изменения, казалось, подтверждали их представление, что начался тот уникальный исторический момент, когда кочевое скотоводство исчезнет перед лицом наступающей современности. Многие имперские чиновники считали, что превращение казахов в оседлое население эволюционно «правильно», и приветствовали его 126 126 В правление Екатерины II власти стремились распространить среди казахов ислам, полагая, что развитие того, что они считали нормативными исламскими практиками, связано с оседлой жизнью. См.: Crews R.D. For Prophet and Tsar: Islam and Empire in Russia and Central Asia. Cambridge, MA, 2006. Chap. 4 (рус. пер.: Круз Р . За Пророка и царя. Ислам и империя в России и Центральной Азии. М.: Новое литературное обозрение, 2020). . Наблюдая за жизнью кочевников, они были склонны видеть в Российской империи единственный движитель этих перемен. Именно близость казахов к оседлому (и, как считали российские чиновники, более культурному) обществу служила объяснением многочисленных изменений, в том числе и растущей зависимости кочевников от земледелия.