Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

Итак, в первые десятилетия XIX века были созваны комиссии для кодификации русского права. Это не было ново - достаточно упомянуть опыт Екатерины II и Комиссии по Уложению. Но методы, употребленные в данном случае, были новы. Перед законодательными комиссиями XVIII века стояла в основном задача собрать воедино законы обычного права и, по возможности, сделать их сокращенное изложение для нужд преподавания и отправления правосудия. Комиссия, собранная Александром в самом начале его царствования и много раз заново созываемая (из-за вызванного ею противодействия самой знаменитой стала комиссия под председательством Сперанского, 1809-1812), действовала иначе. Она вознамерилась составить новый, всеобъемлющий кодекс, основанный на принципах, разработанных за границей, учитывающий не только существующие русские правовые

151

традиции и законы. Здесь не место критиковать этот метод, обратить внимание надо на его новизну и дух рациональной и радикальной конструктивности. Вместо того, чтобы собрать действующие законы и обычаи и создать из них практичную и полезную компиляцию, приступили к выработке новых правовых норм. Конкретно этот метод состоял в копировании существующих современных кодексов, в особенности французского Гражданского кодекса. Попыток применения такого кодекса не было, что, может быть, и к лучшему. Однако отсюда был извлечен важный урок: стала ясна необходимость ввести правовые нормы, попытаться сформулировать принципы юридической системы, дающей рамки и направление усилиям по обновлению и модернизации общества и его экономики. Эта точка зрения направляла позже, при Николае I, работу по кодификации, проводившуюся вновь под руководством Сперанского. Эта работа привела к ценнейшим конкретным результатам (Полное собрание законов 1832 года и Свод законов 183S года); однако логическим увенчанием этих трудов не стало издание полного кодекса, всеобъемлющего и пригодного для практического пользования. Российская Империя так и не обзавелась подобным кодексом.

СОПРОТИВЛЕНИЕ ПОЛИТИКЕ РЕФОРМ

Политика реформ, хоть они и были весьма скромными, наталкивалась на немалое сопротивление. Прежде всего, что легко было предвидеть, под влиянием бывших сановников Екатерины II, живущих в Москве на полуссыльном положении со времен Павла I, консервативные круги посчитали реформаторское рвение Александра I неуместным, а предпринятые им меры - неприемлемыми для России. Эти круги находили поддержку в Сенате, большей частью состоявшем из старых чиновников и сановников XVIII века, которые считали, что значению и центральной роли Сената угрожают новшества, заимствованные у французского рационализма, пагубные революционные результаты которого доказаны событиями. Хотя консерваторы и говорили по-французски в своих салонах, воспитаны они были в интеллектуальных традициях немецкого Aufklflrung и камералистики, и их влекло к образу жизни и политическим ценностям английской аристократии - вигов. Так как большинство консервативных оппозиционеров состояло в Сенате, они возложили на него все свои надежды и рассчитывали, что Сенат поможет им осуществить собственные проекты и реформы.

СЕНАТ

Можно поставить вопрос: почему в течение всего XVIII века (и на заре XIX-го) Сенат был символом реформ и местом объединения всех тех, кто надеялся на преобразование политического и административного устройства, не желая при этом радикальных перемен в обществе? И почему Сенат стал очагом консервативной фронды, которая, казалось, хотя бы негласно осуждает реформы Петра Великого и стремится вернуться к более традиционному, менее динамичному политическому стилю самодержавия? Сенат, в конце концов, был главным детищем самого Петра, и первые члены его олицетворяли новаторский динамизм, а не реакционный консерватизм. Этой загадке я предлагаю два объяснения. Прежде всего, в XVIII веке Сенат был не только имперским учреждением, которое сконцентрировало в своих руках всю

152

153

действительную административную власть, но и органом, воплощавшим преемственность системы, созданной Петром. Даже в короткие мрачные периоды все нити административной деятельности сходились в Сенате, он обеспечивал исправное функционирование административных органов, несмотря на постоянную карусель смены государей и их временщиков во главе империи. Он также обладал одной из основных привилегий петровского государства - назначением и продвижением по государственной службе как военной, так и гражданской. Это значит, что он контролировал все служилое дворянство, все документы о котором находились в Герольдии, прямо зависевшей от Сената. Тот факт, что Сенат понемногу возвел себя в положение верховного суда и высшей кассационной инстанции (за исключением последней надежды - прошения на имя государя), давал ему большой моральный и политический престиж.