Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Наиболее интересен среди них едкий комментарий А. И. Герцена к программе бабувистов: «За этим так и ждешь — Питер в Царском селе или Аракчеев в Грузине… Жаловаться трудно, чтобы в этом проекте недоставало правительства… Даже воспроизведение животных не предоставляется их собственным слабостям или кокетству, а регламентировано высшим начальством» {673} 673 Герцен А. И. Былое и думы // Сочинения. М., 1986. Т. 2. С. 308–310. . Александр Иванович видел в социально-политическом идеале «равных» прежде всего недостатки — излишний этатизм, централизм, приверженность к насилию, стремление навязать народу свою волю: если бы Бабёфу, полагал Герцен, «удалось овладеть Парижем, комитет insurrecteur приказал бы Франции новое устройство, точно так, как Византии его приказал победоносный Османлис; он втеснил бы французам свое рабство всеобщего благосостояния …» {674} 674 Там же. С. 311. Охарактеризовав бабувистскую утопию хлестким выражением «каторжное равенство» {675} 675 Герцен А. И. К старому товарищу // Сочинения. Т. 2. С. 533. и сравнив ее с крепостным правом, Герцен отметил, тем не менее, и одну заслугу Бабёфа: тот «видел, что, несмотря на казнь короля, на провозглашение республики, на уничтожение федералистов и демократический террор, народ остался ни при чем» {676} 676 Герцен А. И. Былое и думы // Сочинения. Т. 2. С. 310. . Любопытно, что выдержки из «Былого и дум», в критическом свете рисующие коммунизм французского утописта, были переизданы в 1919 г. отдельной брошюрой {677} 677 Программа государственного социализма Г. Бабёфа. В кратком изложении Герцена. М., 1919. , напечатанной по старым правилам орфографии: очевидно, эта книжица должна была служить идейным оружием и против большевиков.

Кое в чем был солидарен с Герценом и Ф. М. Достоевский, тоже отметивший, что Бабёф был единственным деятелем Французской революции, который правильно оценил ее содержание: «Не обновление общества на новых началах, а лишь победа одного могучего класса общества над другим» {678} 678 Достоевский Ф. М. Статьи, очерки, корреспонденции из журнала «Гражданин». 1873–1878 // Полн. собр. соч. Т. 21. С. 235. .

Таким образом, до 2-й половины XIX в. фигура Бабёфа была объектом внимания не столько исторической науки, сколько политической мысли и публицистики. В общих работах по Французской революции Бабёф изображался якобинцем и террористом, несмотря на то, что имел существенные разногласия с первыми и яростно осуждал вторых. До научной беспристрастности было еще далеко: Буонарроти вдохновлял необабувистов, призрак коммунизма бродил по Европе, и консервативные исследователи не жалели черной краски для изображения свирепых повадок и бандитской сущности Бабёфа. Большинство авторов, писавших о Бабёфе, поднимали эту тему не столько из интереса к ней самой, сколько с целью опровергнуть или защитить определенную политическую идеологию.

Вышедший в 1849 г. труд Э. Флери стал первой специальной монографией о Бабёфе {679} 679 Fleury E. Biographie de Babeuf. Études révolutionnaires. Laon., 1849. . Консервативно настроенный автор, видевший в современных ему социалистах наследников Бабёфа, не стремился быть беспристрастным и к тому же, как позднее заметил М. Домманже, допустил немало фактических ошибок {680} 680 Pages choisies de Babeuf. Р., 1935. Р. 16. . Тем не менее именно он ввел в научный оборот такой важный источник, как памфлет Бабёфа «Система депопуляции», о котором Буонарроти умолчал.

Большой вклад в изучение биографии Гракха внесли региональные историки, одними из первых поставившие перед собой задачу не защитить или опровергнуть ту или иную политическую систему, а побольше узнать о своем земляке. Первое исследование, посвященное деятельности Бабёфа до заговора, вышло в 1865 г. из-под пера пикардийского автора Э. Кое. Он нашел в архивах и процитировал в своей книге церковные записи о рождении и свадьбе Бабёфа: именно благодаря Кое стало известно, что будущий Трибун народа родился в 1760 г. В книге была освещена борьба Бабёфа против косвенных налогов и за раздел общинных земель, его конфликт с мэром Лонгеканом. При этом Бабёф был изображен малоприятным и даже несколько комичным субъектом: интриган, мрачный и жестокий вор, дебошир, срывавший выборы, сжигавший не только документы на сеньориальную собственность, но и фамильные портреты. Досталось и сыну Бабёфа Роберу: «Со своим жестоким характером он был кошмаром для детей» {681} 681 Coët Е. Babeuf à Roye. Péronne, 1865. Р. 24. . И все же Кое не мог не отдать должного мужеству Бабёфа, которое тот проявил перед лицом смерти {682} 682 Ibid. Р. 24. . Последующие историки бабувизма отзывались о работе Кое критически. «В сообщении Кое немало неточностей — он датировал, например, первый арест Бабёфа 1791 годом», — отмечал В. М. Далин {683} 683 Далин В. М. Гракх Бабёф накануне и во время Великой Французской революции (1785–1794). М., 1963. С. 12. .