Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Именно в этом сам Бабёф стал пытаться убедить полицию чуть позже, во время допросов. Он заявил, что не является ни главой, ни одним из авторов заговора, существование которого все-таки признает. Бабёф подчеркнул, что комната, где его арестовали, не принадлежит ему, равно как и бумаги, обнаруженные там: это место собраний своего рода комитета демократов, а изъятые документы принадлежат им всем. В заговоре Гракх, по его собственным словам, играл вторую роль: вождям комплота понадобился «направитель (directeur) общественного мнения», и он согласился им стать; детали же заговора ему якобы неизвестны {658} 658 Le Directoire exécutif à la Comission du Conseil du Cinq-Cents chargée de Lexamen de l'affaire du représentant Drouet. Р. 32–35. . Что это? С одной стороны, попытка выгородить себя, тем более нелепая, что в начале допроса Бабёф признает написанное ранее письмо Директории. С другой — довольно честное признание о том, кем Бабёф видел себя по отношению к тому, что совсем недавно считалось идеальным мерилом всего и беспристрастным, никогда не ошибающимся судьей.

Несмотря на то что руководители «равных» находилась в заключении, к ним понемногу поступали сведения об оставшихся на свободе соратниках и настроениях общественности. Новости эти были неутешительными. 14 мая жена агента связи Дидье передала ему суп, в котором плавала гильза с запиской внутри. «Ваш арест не возымел эффекта, которого ожидали», — писала женщина. То же, по словам жены Дидье, касалось афиш и прокламаций {659} 659 РГАСПИ. Ф. 223. Оп. 4. Д. 160. Л. 23–24. Оригинал : «votre arrestation n’a pas eu l’effet que l’on attendoit… les affiches, les proclamations n’a pas eu l’effet». . Друг Жермена в перехваченной охраной записке писал ему, что на воле все плохо: луидор стоит 20 000 ливров, народ громко жалуется, уличные сборища многочисленны, но выльется ли это во что-нибудь — неизвестно {660} 660 Там же. Д. 159. Л. 14–15. . Два месяца спустя тема реакции общественного мнения на происшедшее по-прежнему фигурировала в переписке заключенных. «Действительно ли правительство всемерно старается и клевещет, чтобы очернить нас? — писал на волю Дарте. — Преуспело ли оно в этом? На чьей стороне общественное настроение? Неужели патриоты попрятались по своим подвалам?» {661} 661 Там же. Д. 133. Л. 7–8. Оригинал : «le gouvernement invita-t-il toujours forts maisonges, forts calomnies pour nous noircir? à quoi en est l’esprit public? les patriots, sont-ils caches dans leurs cavos?».

Что касается Бабёфа, то о состоянии коммунистического движения и общественном мнении он высказался в письме к Лепелетье от 15 июля 1796 г. Руководитель «равных» счел себя преданным. «Они… изображали меня жалким и безумным мечтателем или тайным орудием врагов народа» {662} 662 Бабёф Г. Сочинения. Т. 4. С. 298. , - писал Бабёф об оставшихся на свободе соратниках, довольно точно воспроизводя то восприятие его самого и его заговора, которое нашло отражение в отчетах правительственных агентов. «А я, между тем, был достаточно деликатен, чтобы никого не назвать по имени, — продолжал он, — я только счел правильным указать на всю коалицию демократов Республики в целом, потому что, во-первых, считал полезным поразить ужасом деспотизм, и, во-вторых, потому что полагал, что для любого демократа было бы оскорблением, если не представить его участником начинания, столь для него обязательного, как восстановление Равенства» {663} 663 Там же. . Думается, что эти слова Бабёф, независимо от его намерения, объясняют ситуацию, в которой он оказался и на которую жалуется: стремление создать максимально широкое объединение патриотов, даже претензия на обязательность участия в нем всех приверженцев левых взглядов, привели к тому, что Гракх собрал вокруг себя людей, зачастую не разделявших или даже не понимавших его взглядов. Странно было бы ожидать от этих чужих людей каких-то революционных подвигов после разоблачения заговора. Бабёф, словно священник, назвал бывших товарищей «отступниками от нашей святой доктрины» {664} 664 Там же. С. 298. . Но могли ли отступить от доктрины те, кто не разделял ее с самого начала?

«Ты выразил свои законные опасения, — писал Бабёф далее, — что, может, к несчастью, настать день, когда в глазах французского народа его лучшие друзья, его самые пламенные защитники… окажутся его врагами» {665} 665 Там же. . Лепелетье и Бабёф теперь начали осознавать трагическое недопонимание между «равными» и широкими слоями французского общества — недопонимания, на которое ранее указывал и Гризель!

Пять месяцев спустя Бабёф повторил те же мысли в письме П. Н. Эзину, своему другу, издававшему в Вандоме газету, освещавшую ход процесса над бабувистами. Бабёф писал: «Мы входили в этот штаб, но эта измена показала, что только мы были его душой. Как только нас не стало, наши заместители немедленно обратились в бегство» {666} 666 Там же. . Только в тюрьме Бабёф понял, что разнородная коалиция патриотов, именуемая «равными», держалась или создавала видимость, что держится, на нем одном.