Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Еще одно предостережение властям датировано 6 мая. Его не подписавшийся автор не только сообщал о существовании антиправительственного комплота, но и рассказывал, что заговорщики планируют перебить директоров, министров и часть членов Советов: так, чтобы от них осталось около 100 человек. В дополнение к Военному комитету, который уже есть у заговорщиков, будет воссоздан Комитет общественного спасения. Места, где соберутся бунтовщики, уже намечены, будущие правители и военачальники выбраны. На следующий день должны вернуться уполномоченные, отряженные узнать обстановку на местах. Вождями заговора автор рапорта считал бывших депутатов Конвента П. Л. Бантаболя, Д. Т. Лесажа-Сену (Le Sage-Senout) и Л. Лекуантра из Версаля, сын которого якобы должен возглавить войска инсургентов. Далее сообщался еще ряд подробностей будущего восстания и излагался вероятный расклад сил. Среди заговорщиков автор называл некоего Шамборана (Chamborand), Ф. Лепелетье и жену герцога Орлеанского {560} 560 РГАСПИ. Ф. 223. Оп. 4. Д. 160. Л. 83–84. .

«Друг ваш и родины» — так подписался еще один сторонник правительства, пожелавший остаться неизвестным. Он тоже составил донос 6 мая, отправив его затем директору Ларевельеру-Лепо. Якобинцы, предупреждал автор письма, собираются вернуть себе власть. Место их собраний — кафе Китайских бань. С ними заодно военные всех званий, расквартированные в Париже и в Гренельском лагере. Заговорщики распространяют газету «Просветитель народа», издаваемую Бабёфом. Отметим, что доносчик знал, кто скрывается под псевдонимом Лаланд, но самого Бабёфа не называл вождем или участником заговора. Единственная фамилия, которая фигурирует в доносе, — некто Боверсен (Beouversin), занимающийся вербовкой солдат {561} 561 Там же. Д. 162. Л. 21–22. .

Информация еще об одном доносе дошла благодаря сохранившемуся письму министра полиции Ф. А. Мерлена (из Дуэ) министру юстиции Кошону. Мерлен сообщал о том, что от служащего бюро по фамилии Гуйо (Guyot) поступили сведения о людях, занимающихся агитацией в казармах и планирующих через 8 дней, то есть 14 мая (еще одна версия даты начала восстания!), свергнуть Директорию {562} 562 Там же. Л. 18–20. .

Муниципальная администрация г. Майенна, 26 апреля обнаружившая посылку с бабувистскими изданиями, 6 мая проинформировала об этом Директорию, сравнив в своем донесении Бабёфа с шуанами {563} 563 Там же. Д. 8. Л. 2–5. .

Еще один анонимный рапорт, датированный 8 мая (19 флореаля), уже упоминался выше, когда речь шла о дате выступления. Его автор писал, что заговорщики отказались от своего плана, ряд пунктов которого сочли неосуществимыми. Однако план уже распространен: надо искать его в Сент-Антуанском предместье. Среди заговорщиков — Казен и Дерэ; также следует обратить внимание на бывшего депутата Конвента П. Л. Бантаболя {564} 564 Там же. Д. 160. Л. 81–82. . Как мы помним, двое первых действительно были бабувистскими агентами в округах Парижа; Бантаболь, о котором доносчики упоминают уже второй раз, вращался в бабувистских кругах {565} 565 Le Directoire exécutif à la comission du Conseil du Cinq-Cents chargée de l'examen de l'affaire du représentant Drouet. Р. 65. , но свидетельств его активного участия в заговоре нет.

А знали ли «равные», что властям известно об их предприятии? Оказывается, знали. Прежде всего, об этом говорит принятие уже не раз упомянутого закона от 27 жерминаля IV, согласно которому смертью каралась любая пропаганда, направленная против Конституции 1795 г., - как роялистская, так и со стороны сторонников Конституции года 1793. Подобное нововведение не могло быть ничем иным, как реакцией на ощущающуюся властью опасность.

Три дня спустя после этой даты, 19 апреля (30 жерминаля) Жермен побывал на аудиенции у Барраса, и тот, по его словам, долго разглагольствовал об опасности, в которой находится родина, и имел бесстыдство приписать имеющие место брожения (очевидно, спровоцированные «равными») — роялистам. Затем Баррас, осыпав Жермена похвалами, сказал, что знает, что тот связан с демократами и что демократы готовят движение. Он поинтересовался, что, по мнению Жермена, они могут сделать, и сказал, что если якобинцы восстановят террор, то рано или поздно сами падут его жертвами {566} 566 Copie des pièces saisies dans le local que Babœuf occupoit lors de son arrestation. VOL. 1. Р. 208–209. . Одним словом, уже за три недели до ареста и задолго до доноса Гризеля бабувисты получили предостережение от правительства и намек, что им пора остановиться.

Итак, Директория получала предупреждения о заговоре. Но эта информация была такой же путаной, искаженной, как и представления народа о бабувистах. Доносчики недооценивали роль в заговоре «равных» одних людей и преувеличивали роль других; включали в число участников комплота посторонних людей; отождествляли сторонников Бабёфа то с одной, то с другой, далекой от них политической группировкой; принимали на веру и воспроизводили самые разные слухи о повстанцах. Таким образом, несмотря на активную пропаганду, развернутую бабувистами, в обществе не было сколько-нибудь четкого понимания того, что именно они из себя представляли. Правительство же еще задолго до объединения с монтаньярами рассматривало бабувистов как нечто с ними единое и думало об опасности якобинского, а не коммунистического переворота.