Жан Ворт - Век моды

Платье от Ч. Ф. Ворта для княгини Строгановой, 1893. Фонд Александра Васильева

Царица и ее свита носили этот костюм с выверенным по длине шлейфом, сверкающим головным убором и причудливой вуалью не только по торжественным, официальным случаям. Также они должны были воздерживаться от ношения черной одежды. Признанным цветом старинного российского двора был белый.

Другой случай, когда цвет играл важную роль при этом великолепнейшем из всех дворов, представлялся, когда полк, в котором царица числилась полковником, проходил парадом перед Их Величествами. Все дамы должны были надевать цвета соответствующего полка: белое платье с отделками красным и золотом.

В России также устраивались пышные костюмированные балы. Самый большой даже получил название «безумного дня», когда все танцевали день и ночь напролет, с двух часов дня до двух часов ночи. На нем преобладали костюмы в стиле Людовика XVI, хотя было много таких, которые не претендовали на такое происхождение, но проявлялось столько фантазии, что иногда они казались странными.

У них был еще один обычай, одновременно интересный и забавный, о котором нам рассказал один из наших русских клиентов. По-видимому, обычно в первый день нового года все придворные дамы приходили во дворец в своих самых изощренных и разукрашенных платьях – наряженные уже в восемь часов утра, представьте себе! – чтобы выразить свое уважение Их Величествам. Получалась странная процессия: каждая участница несла шлейф впереди идущей дамы, подобно тому как в цирке слон цепляется хоботом за хвост впереди идущего собрата. Это было божественное зрелище! Изысканные и часто чрезвычайно красивые женщины в своих усыпанных драгоценностями платьях, в сверкающих кокошниках, в бесценных кружевных накидках и вуалях, соединившиеся вместе четырехметровыми шлейфами, подобно выступающим в цирке слонам. Этот строй сохранялся до момента, когда они оказывались в нескольких шагах от царя и царицы, когда каждая дама исполняла глубокий реверанс. И хотя это могло выглядеть смешным, требовались сила и ловкость, потому что шлейф каждой из дам весил немало. Я припоминаю, как одна русская красавица, для которой я только что закончил придворную мантию ужасающего веса для одного из таких новогодних шествий, приподняла этот туалет и воскликнула: «Бедная мадам… – назвав имя дамы, которая всегда следовала за ней в этой процессии, – как она это будет нести!»

Великая княгиня Елизавета Федоровна в княжеском наряде XVII века для бала в Зимнем дворце, 1903

И говоря о парадных шлейфах, самый изощренный или, по крайней мере, самый тяжелый, когда-либо вышедший из нашей мастерской, был тот, который отец изготовил для жены русского посла в Берлине, назовем его господин Б. Подобно лорду Дадли, он был большим любителем изысканных нарядов и проявлял искренний восторг, когда видел свою жену роскошно одетой. Для него драгоценных камней на одежде или вышивки никогда не было слишком много. Его жена, принадлежавшая к одной из знатнейших русских семей и обладавшая огромным, независимо от мужа, богатством, на этот счет была полностью с ним согласна. И однажды они решили заказать такую придворную мантию, с великолепием которой не могла бы сравниться ни одна мантия в истории. Она была изготовлена по моде, принятой в правление Генриха VIII, только еще более украшенной. И это было поистине роскошное произведение, но очень тяжелое. Боже мой!

В условленное время замечательный наряд был закончен и отправлен. Наступил торжественный момент, и мадам Б. надела его. Естественно, когда она шла из экипажа или к нему, шлейф несли слуги. Но когда она благополучно доехала до дворца и ее поразительный шлейф развернулся позади нее во всей красе, дама с ужасом обнаружила, что не может сделать ни шага, ни вперед, ни назад. Даже если бы она была прикована цепью к земле, не чувствовала бы себя более беспомощной. Снова и снова бедная женщина пыталась сдвинуть шлейф, но он не шелохнулся. Она сжала зубы и снова попыталась сдвинуть его с места. Никто не осмелился засмеяться. Один или двое из гостей, лучше владевшие собой, застенчиво давали ей советы. Она сделала последнюю попытку – и потеряла сознание! Ничего не оставалось, как доставить леди домой, ее бездыханное тело в одном экипаже, а шлейф – в другом!