Жан Ворт - Век моды

Гастон положил конец этой беспорядочности, и вскоре наша фирма стояла на прочном, солидном и консервативном основании, как банк. Он показал отцу, как бессмысленно было оставлять деньги лежать мертвым грузом в сейфе, не получать с них проценты, и убедил заставить их работать. Таким образом, под осторожным руководством сына отец вложил деньги так хорошо, что оставил после смерти целое состояние. Оно было не столь огромным, если сравнить с современными богачами, но позволило моей матери продолжать жить так, как она жила последние десять или пятнадцать лет при жизни отца и не чувствовать ни тревоги, ни озабоченности.

Здесь следует заметить, что богатство, которого он достиг, это результат не только работы магазина на рю де ла Пэ. Если бы Ворт не вкладывал деньги в другие проекты помимо своего дела, наше наследство было бы очень маленьким. Не следует думать, что богатства можно достичь, имея всего одно дело, в особенности такое, как производство платьев.

Например, у меня есть коллега, который в прошлом году отошел от дел с огромным состоянием, и хотя мир знал его в первую очередь как владельца магазина белья, а позже швейного предприятия, это накопление происходило не от белья или платьев, а в основном от практичных вложений в живопись и произведения искусства! Когда он продал свою художественную галерею около десяти лет тому назад, это вызвало почти такую же сенсацию в мире, как какой-нибудь последний международный скандал, и принесло ему около четырнадцати миллионов франков, в то время как стоило это вначале примерно два миллиона франков. Вдобавок к картинам коллега в правильный момент купил акции Суэцкого канала, а также ему повезло, что его отец купил землю в предместье Парижа по четыре или пять франков за метр, которая теперь стоит по четыреста или пятьсот франков за метр. Естественно, исходный капитал, который он вкладывал в спекуляции, происходил от портняжного дела, но источники девяти десятых его состояния совсем другие. К тому же, вдобавок к его огромному состоянию, он оставил собрание книг и произведений искусства, подобное тому, что он продал около десяти лет назад. По всей вероятности, оно отойдет государству.

Другой пример! В нашем магазине работала женщина, начинала вместе с нами за три франка в день. Со временем она стала первой портнихой и получила назначение шить платья императрицы Евгении. С возрастом она отошла от дел, и такова была ее бережливость, что, когда ее дочь выходила замуж, она была в состоянии дать ей приданое в триста тысяч франков, что в то время было равно примерно шестидесяти тысячам долларов. Это нельзя назвать средней суммой для портнихи, даже первой в ателье. Побочных доходов у нее не было, она была честна, считалась настоящей работягой. Объяснение совсем простое: по контракту с клиентами она получала правильные советы на рынке, много интересной финансовой информации и мудро вкладывала. Среди многих других ценных бумаг были акции Суэцкого канала и «Пти журналь», которые позже стали очень высоко цениться. Конечно, ей приходилось очень экономить, чтобы покупать акции, но через двадцать лет экономии и удачных вложений она имела возможность наделить свою дочь столь большим приданым.

Мой брат обладал таким же качеством, как мои друзья, собиравшие предметы искусства, и эта портниха. Хотя он был консервативен, но всегда знал, когда надо рискнуть и вложить. Вскоре он построил для Дома Ворта прочное основание в виде растущего капитала.

Приход маршала Мак-Магона [64]на смену Тьеру в должности президента Франции произвел революцию в обществе. После экономии, подавленного настроения и вялости послевоенной эпохи Елисейский дворец стал блестящим центром элегантности, как всякий королевский двор. Однако он был более демократичным, и на приемах и обедах можно было встретить жен промышленников и крупных банкиров, сидящих рядом с герцогиней Дудевиль и другими парижскими аристократками. Быть может, мужчин принимали более охотно, чем женщин, но однажды я имел случай наблюдать, что вопреки легкому понижению социальной планки Елисейский дворец можно было сравнить с Тюильри в величии и красоте. Трудно было найти более изысканное правительство, чем правительство Мак-Магона.

Два представителя прежнего режима, которые продолжали поддерживать свой высокий социальный уровень в этом правительстве, были принцесса Меттерних и герцогиня де Морни. Принцесса Меттерних была повсюду известна как «принцесса», а герцогиня де Морни – как «герцогиня», и никогда не было необходимости добавлять фамилии. Эти дамы оказали неоценимую помощь моему отцу в продвижении моды. Им нравились его фасоны, и они всегда хотели ввести их в жизнь, в особенности принцесса, более смелая. Не надо думать, что его нововведения жертвовали красотой во имя смелости. Скорее, если сравнить с современной модой, они были самой скромностью. В то время женщины не пришли бы даже на костюмированный бал одетыми так, как одеваются теперь. Поэтому не требовалось большой отваги со стороны принцессы помогать Ворту в портняжной «революции». Чтобы совершить ее, потребовалось очень мало!