Жан Ворт - Век моды

Вскоре появилась клеветническая статья, в которой во всех подробностях описывалась вновь созданная фирма по пошиву одежды, где мужчины всего города подсматривали за женщинами, а директор, молодой человек, принимал посетителей в греческой тюбетейке на голове и сидел, закинув ноги на каминную полку. Ничто не могло быть дальше от истины, потому что моя мать, застенчивая и консервативная женщина, всегда присутствовала в магазине, а сдержанность и строгое достоинство отца – он никогда не поддавался даже такому легкому нарушению этикета, как сигарета, – были хорошо известны. Несмотря на это, статья вызвала большой переполох, и бедная мать была вне себя. Юридически мы ничего не могли предпринять, так как автор опустил название фирмы, хотя и описал ее достаточно хорошо.

К счастью, одной из наших клиенток в то время была мадам де Жирарден [61], жена Эмиля де Жирардена, журналиста, и моей матери пришла в голову удачная мысль посоветоваться с ней.

Мадам Жирарден, очень болезненная и много времени проводившая дома, попросила моего отца заняться декорированием ее комнаты, в которой была вынуждена проводить бо́льшую часть своего времени. И Ворт сделал это с неизменным успехом. Естественно, что первая, к кому обратилась моя мать за советом, была женщина, доверявшая способностям ее мужа. Бросившись к мадам Жирарден в слезах, она рассказала всю историю и спросила, что можно сделать. Господин Жирарден, который присутствовал при этом отчаянном рассказе, ответил: «Дитя мое, не беспокойтесь. Они просто возносят вашего мужа на верх лестницы. Ничего не говорите, никаких ответов не посылайте. С этим ничего нельзя поделать. Просто оставьте все как есть и посмотрите, что случится».

И моя мать мудро решила подождать. И несколько дней спустя человек, написавший статью и по воле случая живший в том же доме, что и мы, но этажом выше, подошел к отцу и предложил ему заплатить тридцать тысяч франков за опровержение!

Интересно отметить, что во время этого первого успеха, принесшего Ворту славу и известность, первый из материалов, специально изготовленных для него, была знаменитая парча с рисунком из глаз и ушей, как на портрете королевы Елизаветы I, который так сильно поразил отца в детстве еще в Лондоне. По недосмотру первая заказанная ткань была выткана только с «глазами», поэтому через десять или пятнадцать лет он снова заказал ткань с этим рисунком, и на этот раз все было исполнено правильно: на новом материале, бархате, разновидности того, что ткали во времена Людовика XVI, но не столь тонкого качества. Это была его нежная дань своим детским воспоминаниям. У бедного парня, лишенного спорта и радостей, эта живописная неземная красота была единственным чарующим жизненным опытом детства.

Во время войны 1870 года Дом Ворта закрылся, и ателье было превращено в отделение скорой помощи, чтобы принимать больных из госпиталей. Мы взяли больных пневмонией, дизентерией и всеми болезнями, которые идут по тропам войны, и были очень опечалены несколькими смертями солдат, поступивших к нам уже в безнадежном состоянии. Перерыв в работе на время осады Парижа принес нам множество трогательных доказательств преданности наших клиентов. Одной из них была маркиза де Мансанедо, которая пришла к нам в 1865 или 1866 году, вскоре после своего замужества, и оставалась верной нам и нашим традициям до дня своей смерти. Во время этой мучительной зимы 1870 года она поразила общество, появляясь в летних платьях из муслина. Наконец один из ее друзей спросил: «Но, моя дорогая маркиза. почему вы носите летние платья в декабре?» Маркиза ответила: «Но Париж закрыт. Ворт закрыт. Как я могу заказать себе новое платье?» Как только война закончилась, на нас посыпались заказы из Лондона и Америки, но во время Коммуны [62]мы обнаружили, что отправлять заказы морем было очень трудно. О, это неспокойное время! 22 марта мы наблюдали бессмысленную жестокость. Коммунары построили баррикаду на углу Вандомской площади и улицы Капуцинок. Делегация мирных граждан с синими лентами примирения приблизилась к ним и вежливо попросила, чтобы они убрали пушку, которую они притащили на рю де ла Пэ, и отступила, чтобы можно было свободно заниматься делами.

Жан Филипп Ворт в костюме персидского шаха, изготовленном из знаменитого бархата с «глазами и ушами», Париж 1880-е годы

Маркиза де Мансанедо. Эта дама носила летние платья зимой во время войны 1870 года, потому что Дом Ворта был закрыт, Париж, 1880-е годы