Гвидо Кнопп - История вермахта. Итоги

В борьбе с партизанами, по достоверным оценкам, примерно 500 000 советских граждан нашли свою смерть. Сколько из них было «активных» партизан и сколько непричастных гражданских лиц, сегодня уже точно не установить. Однако широкое большинство необходимо все-таки отнести к последней категории.

Поэтому борьба с партизанами — после убийств советских военнопленных — была одним из самых больших преступлений вермахта. Она в своем стремлении задушить грубой силой сопротивление в глубоком тылу в зародыше потерпела неудачу. Постоянный рост партизанских отрядов мог быть частично приостановлен только посредством политического воздействия на население. Однако именно это и противоречило как духу нацистского большинства, так и большинства среди руководства вермахта. Необходимо было эксплуатировать и грабить страну, а население должно было безмолвно это терпеть, даже если это означало собственную смерть. Выступление немецкого оккупационного режима с самого начала характеризовалось «небезопасностью, расовым высокомерием, национально-политической направленностью и безусловной верой в силу».

Описывая судьбу советского гражданского населения, можно понять, насколько поход на Россию стал похож на «тотальную войну». «Указ о военной юрисдикции» ставил гражданских вне закона, они должны были беспрекословно подчиняться произволу немецких войск. То, какие последствия все это могло иметь, испытал в декабре 1941 года в качестве командующего 20-й танковой дивизией генерал Вильгельм Риттер фон Тома. Он точно описал это в британском лагере Трент-парк товарищу по заключению Эбербаху: «В одном деревенском доме в Александровке собрались вместе в единственной теплой комнате капитан, старший лейтенант и несколько унтер-офицеров. И случилось следующее: капитан говорит старшему лейтенанту: „Ах, я не могу больше видеть эти крестьянские лица!“ Вытаскивает револьвер и стреляет через стол в крестьянина, которого он сам же и пригласил». — «Ему все же вынесли тяжелый приговор, тому капитану», — предположил Эбербах. «Да, подождите, я расскажу, что из этого вышло, — продолжил Тома. — Тогда он говорит одному из адъютантов, чтобы они его выбросили на улицу. Жена поднимает дикий крик, ужасный вой, убегает со своими детьми, залезает прямо на печку и, само собой разумеется, ревет. Тогда он говорит старшему лейтенанту: „Я желаю покоя. Выгони этих, наверху!“ Он вытаскивает револьвер и стреляет в женщину. Ее тоже выбрасывают на улицу. Там была еще девушка, десятилетний мальчик и двухмесячный ребенок. Вдруг капитан говорит: „Пусть кто-нибудь их застрелит“. Тогда он застрелил девушку. Потом дошло до десятилетнего мальчика. Капитан говорит: „Выведи его на улицу и расстреляй“. Он также был убит выстрелом в затылок. Теперь наверху остался только двухмесячный малыш. Тут он говорит: „Выбросите это животное!“ Его ударили, схватили, вытащили за ногу и выбросили в снег. Я посылал туда военного судью, и на заседании суда капитан сказал: „Те, кого мы застрелили. это не люди. Фюрер же говорил, русские — это не люди, они принадлежат звериному классу. Господин генерал, мы не признаем, что совершили убийство“. Тогда был вынесен приговор военного суда, одип был разжалован и приговорен к заключению, другой — к нескольким годам тюрьмы. Я не подписал приговор. Вся армия была взволнована этой ужасной историей. Я предлагал вынести обоим смертный приговор, а именно через открытый „расстрел перед войсками“. Однако Гитлер не подтвердил приговор. Оба убийцы отделались переводом в штрафную роту».

Этот случай демонстрирует, какие последствия имел «Указ о военной юрисдикции». Остались свидетельства многочисленных похожих происшествий. Конечно, имелось много подразделений, которые хорошо обращались с гражданским населением. Но особенно живущих в зоне боевых действий русских почти всегда ждала весьма тяжелая участь. Ведь солдаты вермахта в большинстве случаев не интересовались их даже самыми простыми основными потребностями. «Я знаю о случаях, — рассказывал Генрих Эбербах в Трент-парке, — когда мужчины от отчаяния той ужасной зимой 1941-42 годов в России совершали вещи, которые они никогда бы не сделали при прочих обстоятельствах. В качестве доказательства упомяну только один случай: наш мотоциклетный батальон, утопая в глубоком снегу, атаковал одну деревню и взял ее, понеся значительные потери. Потом они заняли и еще одну близлежащую деревню, где русские все заминировали. Тогда они погнали русское население по тем минам. Из 30 человек, которые шли по минам, на воздух взлетел 21. Командир батальона сообщил мне: „Я потерял уже так много хороших парней, что я просто не мог взять на себя ответственность перед немецкими матерями и отцами и послать своих парней идти по этим минам“».