Хотят ли русские в застой / Политика и экономика / В России
Хотят ли русские в застой
/ Политика и экономика / В России
В какой эпохе предпочитают жить россияне
Слушали и записывали: Валерия Сычева, Константин Угодников, Светлана Сухова
Все новое — хорошо забытое старое. Перестроечное словечко «застой», которым первый и последний президент СССР заклеймил брежневскую эпоху, вновь в ходу. Более того, оно — от протестных митингов до обычных кухонь — стало едва ли не главной политической страшилкой года. При этом одни и не знали никогда, что, собственно, кроется за этим словом, другие — уже порядком подзабыли.
«Итоги» попытались прояснить картину недалекого прошлого, а заодно, перефразировав крылатую евтушенковскую строку, выяснить у наших читателей: хотят ли русские в застой?
Валерий Федоров
гендиректор ВЦИОМ
Судя по опросам, далеко не все считают, что брежневские годы были застоем. Сегодня среди тех, кто старше 45 лет, в большей степени распространено позитивное отношение к брежневским временам. Именно в этой группе меньше всего тех, кто считает, что был застой. Среди респондентов среднего возраста отношение к брежневским временам скорее отрицательное. Среди молодежи отношения почти никакого нет, потому что они вообще не знают, что это такое. Для них это почти что времена царя Гороха.
Есть и такой нюанс: чем богаче человек, тем менее он склонен считать, что тогда все было хорошо, чем беднее — тем более идеализированные у него представления о брежневском времени.
Владимир Мусаэльян
личный фотограф генсеков от Брежнева до Горбачева
Вернуться в прошлое невозможно — потеряны основы той системы: люди стали более индивидуальны, им наплевать, чем живет сосед. Тогда был коллектив, где все про всех знали, энтузиазм… Помню, провожал народ на целину и стройки века. Уезжали от устроенного быта! Сейчас так и рублем не прельстить. Исчезла и гордость за страну, нет больше империи, которую уважали. Тогда мы были свободнее внутри самой страны: я мог прийти на Красную площадь, сесть на трибуны за Мавзолеем.
Да и был ли застой?
Помню спор между Яковлевым и Горбачевым по цифрам экономического роста СССР — то ли на 4,7 процента, то ли на 5 процентов в год? Откуда такой рост ВВП, если страна стояла?
Да, нужны были новые механизмы и в экономике, и в политике. Да, были проблемы с магазинами: в подсобках было все, на прилавках — ничего. Но кто придумал черные ходы и дефицит, чтобы уважаемые люди приходили на поклон? Есть ощущение, что кто-то старался развалить эту систему изнутри. Были в те годы и проблемы с выездом за рубеж. До маразма доходило — меня, «личника» генсека, спрашивали: «Вы приедете обратно?» Ошибка и то, что не развивали качественный ширпотреб. Мол, переживут и так. Даже то, что удалось взять на Западе — цейсовскую оптику или итальянский «Фиат», — делали кое-как, не соблюдали технологий. Знал ли Брежнев о перегибах? Не всегда. Окружение обволакивает...
Но тогда была страна равных возможностей. Я вот — слесарь из Марьиной Рощи — стал фотографом генсеков. А сейчас? Уже в школах детишки делятся на группы по доходам родителей. Тогда жили честнее, хоть и беднее...
Юрий Кобаладзе
советник главного исполнительного директора X5 Retail Group
Для меня во время застоя был хорош только мой возраст. Все остальное было ужасно. Прежде всего, когда говорю о том времени, вспоминаю тотальный дефицит практически на все товары. Более или менее хорошо снабжались только Москва и Ленинград. Помню, как каждое лето мы с моей мамой ездили из Тбилиси в Ленинград, и мама каждый день ходила в магазин, чтобы купить мне школьный костюм.
Правда, пик застоя я провел в Лондоне — с 1978 по 1984 год. По сравнению с СССР Великобритания тогда выглядела намного более удобной и комфортной для жизни. И наблюдать оттуда, что творится в СССР, было немыслимо обидно и больно. Хотя мне по долгу службы приходилось еще и объяснять англичанам преимущества советской плановой экономики.
Александр Проханов
писатель, публицист
Брежневское время по сути не было застоем: существовало большое напряжение между стремительно развивавшейся техносферой и затормозившимся социальным процессом. Но они постепенно сближались. Если бы 1991 год не нарушил этого сближения, то возник бы совершенно другой социум. Духовный порыв, подкрепленный индустриальным космизмом, — вот что такое было брежневское время, в котором я себя чувствовал как дома. Я двигался по всевозможным стратам и срезам социума: по кругам русских, еврейских, украинских и армянских националистов, по кругам церковных диссидентов или «катакомбщиков» и русских футурологов, мечтавших о построении городов будущего. По существу это общество несло в себе огромное количество субкультур, находящихся в зачаточном состоянии. Это были штаммы болезней, разросшихся потом до эпидемий и разорвавших государство, которое тогда было не в силах все это синхронизировать.
Читать дальше
