Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт - История великих лагерных песен

Жёлтые вагоны — первого класса, синие — второго, зелёные — третьего (самые дешёвые, предназначенные для бедноты, — те, что сейчас называют общими). Красные предназначались для перевозки грузов и скота. Крытый товарный вагон появился в 1872 году в Ковровских мастерских Московско-Нижегородской железной дороги, а затем его усовершенствовали в 1875 году. Именно этот «товарный вагон правительственного типа» был принят Министерством путей сообщения Российской империи. Вагоны этого типа (с лёгкими модернизациями) производили и в Советской Республике вплоть до 1931 года; такие «краснухи» перевозили основную массу грузов даже в Великую Отечественную войну. Железнодорожные воры сталинской эпохи, потрошившие товарные вагоны, назывались «краснушниками» [29] Времена меняются, меняется и язык, арго — не исключение. Пришла пора «новой фени», и на жаргоне «краснухой» стали называть червонное золото, а «краснушниками» — серьёзных воров, работающих только по-крупному. .

Разумеется, и в царской России, и в Советской «краснухи» предназначались не только для грузовых транспортировок: их использовали также для перевозки скота (о чём свидетельствует название) и людей. Последнее характерно в основном для описания военных действий — и не только в России, но и в других странах. Любители замечательного романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» легко вспомнят, как вольноопределяющийся Марек грозился написать на теплушке, которая повезёт солдат австро-венгерской армии на фронт:

На самом деле, как отмечает в своих комментариях к роману Сергей Солоух, в оригинале у Гашека вторая строка приведена на немецком языке — «Acht Pferde oder achtundvierzig Mann», то есть восемь лошадей и 48 человек. Марек обыграл реальную надпись, которая указывала на стандартную вместимость австрийского товарного вагона в форме — «M.T. 48 M 6 Pf», что расшифровывалось следующим образом — «Militar-Transport 48 Mann 6 Pferde». Правда, в зависимости от типа вагона количество людей менялось: «Сами цифры не были одинаковыми, как и размеры австро-венгерских вагонов, на теплушке высотой 5,5 метра писали 48 + 6, на четырёхметровом — 40 + 6, на совсем низеньком высотой всего 3,65 метра — 36 + 6. То есть при одинаковой площади пола для людей, в отличие от лошадей, можно было сделать больше ярусов нар». Любопытно, что вольноопределяющийся завысил вместимость вагонов — на две лошади.

А вот у стран Антанты надпись как раз гласила — 40 человек или 8 лошадей. Так, на французских вагонах — «Quarante homines, huit chevaux». Общество американских ветеранов Второй мировой войны так и называется: «Forty and Eight» — «сорок и восемь». Та же самая пропорция — 40 на 8 — была принята в России как дореволюционной, так и советской. Марк Галлай в повести «Жизнь Арцеулова» рассказывает об авиаконструкторе Грошеве:

«Первый не одноместный и даже не двухместный, а пятиместный планёр был по собственной инициативе построен и предъявлен уже в 1934 году на десятый коктебельский слёт конструктором Г. Грошевым.

Юмористическая стартовая газета, выпускавшаяся на слётах и оперативно откликавшаяся на всё, что происходило вокруг на земле и в воздухе, отреагировала на это событие стихами:

“Сорок человек или восемь лошадей” — такой была во время Первой мировой войны стандартная вместимость вагонов, предназначенных для перевозки кавалерии».

По идее, подобный принцип следовало соблюдать и при перевозке заключённых. Михаил Танич, бывший узник ГУЛАГа, в песне «Ту-ту» для группы «Лесоповал» так и пишет:

На самом деле никто подобной нормы не придерживался. Семён Крапивский в лагерных мемуарах вспоминал, что в такие теплушки забивали по 60–70 арестантов. Жак Росси в «Справочнике по ГУЛАГу» пишет, что «краснуха» рассчитана на 46 человек, но обычно в неё заталкивают по 60 и более заключённых: «30 человек в вагоне считается роскошью». В 1947 году Валерия Бронштейна транспортировали с ещё большим «люксом»: «Весь путь от Хабаровска до бухты Ванино я проехал очень комфортно. Ничего, что товарный вагон, но зато почти пустой. Из сорока шести человек, положенных по норме, в нём было пятнадцать». Заметим, что Бронштейн, как и Росси, в качестве стандарта называет 46 человек; возможно, в то время в СССР норма перевозок увеличилась.