Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт - История великих лагерных песен

В связи с этим возникает и другой вопрос: в каких вагонах перевозят заключённых, о которых идёт речь в песне? Ведь ГУЛАГ транспортировал своих подопечных в двух типах вагонов: «столыпинских» и «телячьих».

«Столыпинский вагон» назван по имени Петра Аркадьевича Столыпина, который, будучи саратовским губернатором, в 1905 году жёстко и эффективно подавил крестьянские и городские волнения. Это настолько впечатлило Николая II, что в апреле 1906 года он направил Столыпину телеграмму, предложив ему стать министром внутренних дел России. А 8 июля того же года последовал Высочайший указ, согласно которому 44-летний Столыпин стал ещё и премьер-министром, совместив два поста. В рамках предложенной новым премьером аграрной реформы важная роль отводилась интенсивному заселению крестьянами восточной части империи и введению в сельскохозяйственный оборот пустующих земель. В результате реформы на восток переселилось около трёх миллионов человек. Именно для переселенцев и были созданы вагоны, называемые по сию пору «столыпинскими» или попросту «Столыпиными» (по одним сведениям, они появились в 1908 году, по другим — в 1910-м). Вагоны эти являлись модификацией пассажирских — с той разницей, что часть пространства с торцов была выгорожена под перевозку сельхозинвентаря и скота. И советский, и современный вагонзак имеют мало общего с реальным «столыпинским» типом вагона. Разумеется, никаких решёток и конвоя вагоны для переселенцев не предусматривали: в них ехали вольные люди. Для перевозки заключённых использовались и используются переделанные купейные вагоны, где купе оборудованы под камеры. До четырёх купе отводится конвойной службе, а далее следуют купе-камеры — большие и малые. Количество варьируется: например, пять больших (12–16 человек) и три трёхместные — «тройники» (куда можно впихнуть до шести «пассажиров»).

Журналист и сценарист Валерия Подорожнова в очерке «Тюрьма на колёсах» так описывает «Столыпина»: «Часть вагона отведена сопровождающим: первым идет купе проводника, кухня, купе, где работает начальник, и спальня дежурных конвоиров (они меняются каждые два часа). “Зэковская” часть напоминает плацкартный вагон без боковых полок. Всего там восемь камер, две из них малой вместимости — вполовину меньше большой. Наполняемость большой камеры — до 16 человек, малой — до 6. В большой камере вторая полка откидывается и образует горизонтальный мостик посреди камеры, за счёт этого помещается больше человек».

От коридора камеры отделяются решётками, которые сами зэки называют «сеткой». И правильно, поскольку прутья переплетены ромбом, как у сетки, а не расположены квадратами, как у решётки. Так и в блатной песне:

В «тройниках» действительно часто перевозят арестантов, которых не хотят смешивать с общей массой «пассажиров»: например, «пыжей», то есть лиц, осуждённых к пожизненному наказанию. Двери в «тройниках» цельнометаллические, с окном-«кормушкой», в отличие от обычных больших камер, где двери зарешечены. В камерах «Столыпина» окон нет, окна расположены по всей длине коридора и отделены от арестантов той же самой сеткой. В каждой камере — три спальных яруса, между вторыми полками существует откидная лежанка.

Однако есть все основания считать, что «песенные» этапники катили на восток не в «столыпинских» вагонах, а в тех, что называют «телячьими». Как вспоминал в повести «Трижды рождённый» бывший узник ГУЛАГа Семён Крапивский, путешествие в «Столыпине» считалось в некотором смысле «элитным». Сами зэки такое этапирование называли «ехать по билету». Впрочем, удобства подобной перевозки были относительными. В одной из лагерных песенок пояснялось:

Что касается спецэтапов, зачастую для них использовались товарные вагоны. Между прочим, некоторые лагерники отдавали предпочтение именно «телячьему» способу, поскольку в «столыпинских» вагонах «пассажиров» выпускали на оправку всего два раза в сутки, а в товарных вагонах заключённые могли оправляться по мере надобности: для этого в полу было прорезано небольшое отверстие-параша.

Товарные вагоны были красного цвета и потому в народе назывались «краснухами». Так повелось ещё с дореволюционных времён — обозначать комфортность железнодорожных вагонов при помощи цвета. Помните, у Блока в стихотворении «На железной дороге»: