Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

«…и он совершил акт освобождения относительно своей доли во впадении рабом — скопцом- саклаби , или галисийцем, называемым так-то…» [94, с. 265];

«…такой-то, галисиец или саклаби , раб такого-то, сына такого-то…» [94, с. 296];

«…раба- сакляби или галисийца, называемого так-то…» [94, с. 420].

Мы видим, что саклаби , с одной стороны, предстает как евнух, но с другой — сравнивается с ифранджи (франком) и джиллики (галисийцем). Автор, очевидно, делает акцент именно на происхождении раба. Точно так же вряд ли можно придавать понятию саклаби только социальный смысл в следующем отрывке из андалусской поэтической антологии Ибн Бассама (ум. в 1147/48 г.) «Сокровищница [в рассказе о] достоинствах жителей [Пиренейского] полуострова» («Аз-Захира фи Махасин Ахл ал-Джазира»), где автор, цитируя Ибн Хаййана при рассказе о правителях Валенсии Мубаракеи Музаффаре (1015–1018), пишет, что «…с самого началах ним присоединились им подобные из клиентов ( мавали ) мусульман, а также сакалиба , франков и басков» [251, ч. 3, с. 16].

Аналогичные фрагменты можно найти и для других регионов. Для Фатимидского государства наиболее показательны описания войска.

Ибн Васиф Шах: «Затем ал-Му'изз увеличил в Египте численность своего войска. В него входили магрибинцы, румийцы, берберы, кутама и сакалиба …» [254, с. 43] [16].

Ибн ат-Тувайр (1130–1221): «…и другие из [различных] племен и народов ( ал-каба'ил ва-л-аджиас ), такие, как тюрки, курды, гузы, дейлемиты и масмуда, вольноотпущенники, такие, как румийцы ( ар-рум ), франки ( ал-фарандж ) и сакалиба , а также негры — купленные рабы ( 'абид аш-шира' ) и вольноотпущенники ( 'утака' ) [284, т. 3, с. 482].

Ал-Макризи (1364–1442): «Когда Египтом овладел имам ал-Му'изз ли-Дин Аллах Абу Тамим Ма'д Фатимидский, египетские войска стали состоять из кутамы, зувайлы и подобных им из разных групп берберов. Входили в них также румийцы и сакалиба » [286, т. 1, с. 94].

Ибн Ийас (1448–1524): «Войско ал-Хакима (Фатимидский халиф, правивший в 996–1021 гг. — Д.М .) состояло из дейлемитов, берберов-масмуда, сакалиба , румийцев и негров» [80, с. 210].

Вопрос о роли сакалиба в войске Фатимидов будет подробно рассмотрен ниже (см.: часть III, гл. 3). Но нельзя не отметить, что сакалиба выделяются здесь из остальных групп не по социальному статусу, а именно по происхождению.

Менее всего оснований думать, что слово саклаби полностью стало обозначать социальную категорию, дает история мусульманских стран Азии (Машрик). Изучая ее, легко заметить, как редко встречается в источниках слово сакалиба ; можно указать на многочисленных авторов, которые не упоминают о сакалиба вовсе. Весьма сомнительно, чтобы слово, употребления которого мы практически не видим, стало вдруг столь популярным, что применялось для обозначения всех евнухов в целом. Кроме того, в ближневосточной истории мы видим сакалиба , принадлежавших к самым разным категориям слуг: среди них есть и скопцы, и не-скопцы, и женщины, что, естественно, исключает их приравнивание к евнухам. При этом, как и в Андалусии и Магрибе, там, где речь заходила о рабах разных национальностей, сакалиба обычно отделялись от остальных. При дворе 'аббасидского халифа ал-Муктадира (908–932) служили сакалиба и румийцы (объединенные в разряд белых евнухов), а также евнухи-негры. В описании наследства Абу-л-Хасана 'Али ар-Расиби мы видим евнухов- сакалиба и румийцев. Наконец, ал-Джахиз (род. около 767 г., ум. в 864/65 или 868/69 г.), а впоследствии Ибн Бутлан (ум. в 1063 г.), рассказывая о слугах- сакалиба , выдвигают на первый план их национальные особенности [17]. Источники по Машрику лучше других показывают, что слово сакалиба сохраняло свое значение этнической категории.

К аналогичным выводам приводит и рассмотрение сведений мусульманских авторов о доставке невольников- сакалиба в исламский мир. Разница между сакалиба и не- сакалиба заключается в этнической принадлежности. Ибн Хордадбех (IX в.) отличает сакалиба от румийских, франкских и лангобардских невольников [134, с. 92], Ибн Хаукал — от невольников франкских и галисийских [279, с. 106], ал-Мукаддаси — от румийских [76, с. 242]. В то же время мусульманские авторы часто отмечают, что невольники сакалиба — выходцы из «страны сакалиба» [232, с. 914; 279, с. 95, 106; 76, с. 242; 41, т. 1, с. 92; 282, т. 2, с. 416; 278, т. 1, с. 244; 70, с. 261].

Представленные выше фрагменты относятся к IX — началу XI в. или — если речь идет о поздних исторических компиляциях, как трактаты ал-Макризи или Ибн Ийаса, — посвящены событиям тех времен и основаны на более ранних источниках. Сравнение их с фрагментами 2–6 позволяет сделать некоторые наблюдения относительно хронологии интересующей нас проблемы. Мы видим, что в IX — первых десятилетиях XI в. слово саклаби еще не утратило своего этнического смысла; с другой стороны, к концу XI — началу XII в. трансформация этого понятия заметна уже вполне отчетливо. Для конца XI в. у нас есть и первый пример того, что человека именовали саклаби именно потому, что он был евнухом. Ибн 'Изари (конец XIII — начало XIV в.) называет саклаби евнуха Мубашшира, правившего на Балеарских островах в 1093–1114 гг. [263, с. 239] [18]. Из других источников, однако, мы узнаем, что Мубашшир происходил из поселения Кал'ат Химйар в окрестностях Лериды; еще ребенком попал он в плен к каталонцам, которые оскопили его [19]. В данном случае, конечно, слово саклаби не может иметь иного значения кроме «евнух» [20]. В то же время, трансформация понятия саклаби произошла, разумеется, не в одночасье, а постепенно. Из приведенных выше слов Ибн Макки (фрагмент 2) можно заключить, что название саклаби применялось к чернокожим евнухам уже в конце XI — начале XII в., однако иные мысли вызывает одно высказывание его современника Ибн ал- Лаббаны (ум. в 1113 г.), придворного поэта, который сначала восхвалял 'аббадидского правителя Севильи ал-Му'тамида (1069–1091), а когда тот был свергнут альморавидами, стал воспевать упомянутого выше Мубашшира. Когда ал-Му'тамид, отправленный альморавидами в ссылку, умер в 1095 г. в Агмате, Ибн ал-Лаббана с удивлением заметил (высказавшись рифмованной прозой), что его бывшего господина на похоронах именовали просто «чужеземцем» «…после великолепия его власти, обширности владений, многочисленности его сакалиба и чернокожих слуг и его величия» [21]. Фрагмент ясно показывает, что поэт не зачислял чернокожих слуг в сакалиба , т. е. в конце XI в. это еще не стало общепринятым. Точно так же невозможно отождествлять понятия саклаби и «евнух» в воспоминаниях современника Ибн ал-Лаббаны и ал-Му'тамида последнего зиридского правителя Гранады 'Абдуллаха (1073–1090), также свергнутого альморавидами. Описывая обстановку в Гранаде накануне сдачи города вождю альморавидов