Александр Филюшкин - Закат северных крестоносцев. «Война коадъюторов» и борьба за Прибалтику в 1550-е гг.

В результате в XV в. в Прибалтике складывается своеобразная ситуация, которую современный историк М. Б. Бессуднова метко определила как «мир-экономику», пользуясь терминологией знаменитого французского историка Фернана Броделя [2] Бессудиова М. Б. Великий Новгород в конце XV — начале XVI вв. по ливонским источникам. Великий Новгород, 2009. С. 10–55; Idem. Превратность судьбы (Великий Новгород в системе русско-ливонских отношений) // Новгородский исторический сборник. 2013. Вып. 13 (23). С. 171–184. . Возник «треугольник» экономических и государственных центров: Ливония, Новгородская республика, Псковская республика. Они весьма взаимовыгодно торговали и обеспечивали благодаря этому взаимодействию свое экономическое развитие. Иногда между ними вспыхивали конфликты, в том числе и военные. Войны велись в основном для того, чтобы экономический партнер стал посговорчивее. Никогда за всю историю новгородско-псковско-ливонского противостояния в XV веке стороны не ставили вопрос о завоевании, покорении друг друга.

С конца XV — начала XVI в. Балтийский мир начинает меняться. На пороге гибели оказываются немецкие рыцарские ордена — Тевтонский и Ливонский. Первый в 1466 г. был разбит Польшей в так называемой Тринадцатилетней войне (1454–1466). По Торуньскому миру (1466) он потерял часть территории и оказался в зависимости от польских королей. А в 1525 г. Тевтонский орден из религиозно-рыцарской организации превратился в светское Прусское герцогство, правитель которого принес присягу на верность королю Сигизмунду I. Пруссия стала частью Королевства Польского. Ливонский орден к началу XVI в. значительно ослабел, утратил свою боевую мощь и тоже искал высоких покровителей среди более сильных держав.

С конца XV в. на Балтике стремительно слабнут позиции Ганзы. Она все меньше контролирует морские просторы и международную торговлю. Ее теснят конкуренты — молодые державы: Дания, Швеция, Россия, Польша.

При этом в сфере борьбы за балтийскую торговлю сложилась довольно своеобразная ситуация: никто — ни «старые» негоцианты, ни «молодые хищники» — не хотели передела сложившейся карты торговых путей и направлений прибалтийской торговли. А вот поменять состав купцов на этих путях, потеснить чужих и пустить своих — вот этого желали бы многие. Главной мечтой было взять под контроль данные торговые пути, стать их верховными господином.

Ганза, несмотря на все свое ослабление, молодым претендентам на новую роль на Балтике все равно была не по зубам. А вот Ливония оказалась в крайне невыгодном положении. Многие годы она фактически выступала главным перевалочным звеном, своеобразным «рынком-посредником» между европейскими странами, Россией и далее Востоком. Страна обладала отлаженной структурой заморской торговли, богатыми землями, развитыми городами. Все это, казалось бы, составляло силу и славу Ливонии, свидетельствовало о важности этого государства на балтийской арене.

А теперь именно эти факторы стали для Ливонии роковыми. Ливонские земли выглядели для «молодых хищников» слишком соблазнительной добычей. Тем более их защищала крошечная армия в несколько сотен рыцарей и несколько тысяч их вассалов и солдат-кнехтов. Захват Ливонии не ставил бы под угрозу всю систему балтийской торговли — у нее просто сменился бы хозяин. А поучаствовать в переделе ливонских богатств возжелали бы многие…

Кто в первую очередь «покушался» на Ливонию? В результате присоединения Пруссии в 1525 г. широкий выход к Балтийскому морю получила Польша. Если бы ей удалось вслед за бывшим Тевтонским орденом покорить еще и Ливонский, то под властью польских королей оказалось бы морское побережье от Одера до Наровы, а также богатые германские города, из которых наиболее лакомой добычей были Рига, Ревель, Дерпт. К тому же победа над Пруссией кружила голову Ягеллонам (так по имени основателя, великого князя Владислава Ягелло, называли королей династии, правившей в Королевстве Польском и одновременно Великом княжестве Литовском). Хотелось развить успех.