Александр Филюшкин - Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.

Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг. занимает особое место в истории России и Восточной Европы.

Во-первых, это самая дальняя точка продвижения Москвы на запад в XVI в., как бы генеральная репетиция будущих бурных событий Русско-польской войны 1654–1667 гг.

Во-вторых, с точки зрения военной истории это самая успешная наступательная операция России в этом столетии, своего рода «блицкриг» русской армии. Смоленская кампания 1512–1514 гг. заняла три года, «Казанская война» — вообще почти семь лет: 1545–1552 гг. Захват Астрахани в 1556 г. несмотря на несомненный успех, не может считаться серьезной кампанией. Русские там почти не встретили сопротивления. По аналогии триумф войск Ивана Грозного в Ливонии в 1558–1560 и 1577 гг. — это победы, одержанные в результате колоссального перевеса российской армии над малочисленными гарнизонами устаревших ливонских рыцарских замков, в XVI в. представлявшими угрозу только для безоружных эстонских и латышских крестьян.

А вот Полоцкий поход 1563 г. — это прекрасно продуманная и организованная масштабная военная кампания, переброска на многие километры почти тридцатитысячной армии с тяжелой артиллерией, грамотная тактика осады и штурма могучей крепости. Вся операция заняла два с половиной месяца, с момента выступления войск до взятия Полоцка. Это уникальный пример для XVI в.

В-третьих, история Полоцкого уезда в 1563–1579 гг. в составе Российского государства — это пример поиска русским правительством форм и способов интеграции новых земель в состав единой страны. Когда мы говорим о русских завоеваниях в XVI в., стоит обратить внимание, что Россия только приобретала этот опыт, опыт построения будущей империи. Собирание русских земель Иваном III (1462–1505) и Василием III (1505–1533) не вызывало проблем, потому что происходило их верховное переподчинение, централизация власти, а в остальном жизнь на местах менялась мало. Верховские князья в конце XV — начале XVI в. переезжали с вотчинами, и процесс их включения в состав Российского государства был постепенным, шел параллельно с ликвидацией удельной системы. А вот в случае Смоленской земли, Ливонии, Полоцкой земли надо было искать способы взаимодействия с местным населением, землевладельцами, церковью. Нужно было найти эффективные способы управления и контроля над присоединенными территориями, охраны коммуникаций и т. д. И история Полоцкого уезда в 1563–1579 гг. в этом плане крайне любопытна как ранний имперский опыт России.

Полоцкая земля во второй четверти XVI в. — это пограничная территория с особым «украинным» маргинализированным населением. В результате войны для населения, которое до этих событий особо не задумывалось о том, кто оно такое, о своей этнической идентичности, крайне обострилась проблема «свой — чужой». Конечно, история Полоцка — это только одно звено в процессе формирования раннемодерных наций в Восточной Европе, но в ней рельефно проявились многие явления, которые в ХVІ–ХVІІ вв. повлияют на формирование здесь этнокультурных общностей.

Почему именно Полоцк оказался в эпицентре удара Ивана Грозного? В. Кирхнер предлагает трактовку причин нападения на Полоцк в контексте его концепции зарождения балтийского вопроса одновременно с Ливонской войной [1] Термин «Ливонская война» здесь и далее мы употребляем как условный, как принятое в историографии, начиная с Н. М. Карамзина, название серии военных конфликтов в борьбе за Прибалтику в 1555–1595 гг. Мы предлагаем использовать применительно к ним более исторически корректный термин «Балтийские войны». Это: 1555–1556 — русско-шведская война, 1556–1557 гг. — «война коадъюторов» в Ливонии, 1558–1561 — русско-ливонская война (собственно «Ливонская»), 1561–1570 — русско-литовская война, 1563–1570 — датско-шведская война, 1578–1583 — русско-шведская война, 1579–1582 — русско-польско-литовская война, 1589–1596 — русско-шведская война.