Александр Мещеряков - Книга японских символов. Книга японских обыкновений

Радости лавочника не было предела: «Хорошо, очень хорошо! Жаль, что даже на полцены денег не хватает, но я добрый, забирай зеркало. Только с уговором: по дороге домой в него не смотри и чужим людям не показывай. В мешочек шелковый тебе его кладу, повесь на шею, да так и иди».

2.

Очень старик своей покупкой утешался. Как и было ему велено, повесил на шею зеркало и заспешил из столицы в деревню. Быстро дошел, подходит к своему дому и громко так говорит: «К вам гости важные пожаловали, стелите циновки немедленно».

Обрадовалась жена мужу, циновки постелила, усадила. Тут достает хозяин зеркало, на циновку его ставит, смотрит — а в нем ни сокровищ не видать, ни людей знатных. «Что-то здесь не так!» — думает. Пригляделся получше — а там только старик какой-то — лет пятьдесят пять ему будет. И больше ничего. Посмотрела жена — видит старуху пятидесятилетнюю. Тут она — в слезы: «Что ж ты делаешь? Пока я здесь тебя ждала-дожидалась, ты себе подругу нашел?»

Рассердилась, разгневалась, плачет.

Стали трое их сыновей в зеркало по очереди заглядывать — видят мужчин крепких. Стали их жены в зеркало смотреть — увидали молодок. И тоже подумали, что мужья им замену нашли и в один голос заплакали.

Тут приходит к ним одна монашенка. Посмотрела, что там творится, и говорит: «Эй, люди, да что вы в самом деле? Нечего плакать! Эта вещь зеркалом зовется, кто в него посмотрит, тот и отражается. Так что каждый из вас самого себя в зеркале увидел. Когда-то у хозяина лицо было молодое, да только потом отдал он его своим сыновьям. Вот он теперь таким страшным и сделался. И хозяйка тоже была когда-то красива, да только дети ее всю красоту на себя забрали — старухой сделалась, волосы — седые, спина — сгорбилась. В этом мире все так и бывает, да только мало кто о том задумывается. А потому даны вам знаки, чтобы помнили о мире ином, ибо все там будем. А если в зеркало смотреться, будешь видеть-удивляться, как твой облик меняется. Тем зеркало и драгоценно: сразу же о смерти вспоминаешь, хочешь перерождение получше получить. Так что зеркало — это такое сокровище — заставляет о будущем задуматься».

Кончила монахиня говорить, а старик слезами залился. «Да все сокровища в мире с этим зеркалом не сравнятся! Потому что теперь мы увидели, как состарились. И только зеркало подало нам знак, что скоро придет за нами посланец из того мира. Это зеркало — словно монах премудрый, что наставляет на путь истины и Будды».

Так сказал старик, а потом вскорости отстроил молельню и повесил в алтаре это самое зеркало. Время от времени смотрел в него и плакал. Поплакав, снова смотрелся. А после принял постриг, стал имя будды Амиды возглашать, никогда не ленился. Когда пробил его смертный час, умер с сердцем незамутненным, достойно скончался. И стали они с женой божествами, стали людям этого мира помощь всяческую оказывать.

А сейчас та молельня Зеркальным храмом зовется, а зеркало тамошнее весь уезд Асака охраняет. Это зеркало божеством оборачивается, людям восьми восточных провинций страны является.

Купил зеркало чистосердечный старик, заплатив за него песка золотого несметно. И стал благодаря ему божеством на вечные времена, многим людям помощь оказал. И сейчас зеркало в святилище пребывает, хранят его люди и поклоняются.

Из окна моей уборной виден туалет похоронной конторы Янака. Узкий проход между домами использовался под помойку. Там валялись засохшие цветы и пожухшие венки.

Середина сентября, крики цикад с кладбища стали заметно громче. Обняв за плечи жену с ее сестрой, я с заговорщическим видом провел их к уборной. Ночь. В коридоре было прохладно. В его конце располагалась уборная. Когда я открыл дверь, в нос ударил резкий запах хризантем. Мои женщины в удивлении высунули головы в окно над умывальником. И увидели эти хризантемы. Там стояло два десятка венков. Они остались после сегодняшних похорон. Жена протянула к ним руки, будто бы собираясь взять их с собой. И сказала, что давным-давно не видела столько хризантем сразу. Я включил свет. Серебряная упаковка венков засияло. Когда я работал ночами, то частенько путешествовал в уборную и каждый раз, вдыхая аромат цветов, чувствовал, как проходит усталость.

Когда наступило утро, хризантемы стали еще белее, засверкали серебряные обертки. Занимаясь своими делами, я обратил внимание, что среди цветов угнездилась канарейка. Наверное, ее купили, чтобы отпустить на вчерашних похоронах на волю, а она с усталости забыла дорогу в свой зоомагазин.