Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Wejle С . Op. сit., s. 26.

Руссель пишет, что Сигизмунд III 40 лет уже побуждает казаков к набегам на Турцию, и надо, чтобы султан Мурад IV был поставлен в известность об этом. «Я ведаю, — продолжает он, — что ваше царское в-во гораздо ведает, что годно держать тое запорож… они не делали развее… патриарха Кирилла, да и моей, и общее б наше свидетельство привезли к вашему царскому в-ву. И по тому ваше царское в-во рассудит, что не надобно им. объявить никакой статьи про умышленье. И сверх того, если позволит ваше царское в-во, чтоб промышлять день и ночь, чтоб подтвердить войну запорожских казаков, и для того дела посулит им, то помогать будет надобно всякими мерами, что годно к тому, чтоб та война не перестала» (ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 3, лл. 28 и 21).

Он обещает «писать про тайные дела, и те дела возвеселят ваше царское в-во, и годно будет, чтоб ваше царское в-во безотступно наводил запорожских казаков, чтоб они…» (ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 5, л. 12).

Wejle С. Op. cit., s. 24–26. Переписку Русселя с Москвой по поводу присылки двух уполномоченных см.: ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 5.

Там же, стб. 9.

Там же, стб. 10, лл. 42–43.

Wejle С. Op. cit., л. 29.

Которого, отмечает Руссель в письме, ты, святейший патриарх, «гораздо знаешь» (Там же, л. 2, 7). и три месяца спустя, в следующем письме, посланном с Вассерманом, Руссель снова акцентирует успехи своих сношений с польско-литовскими диссидентами к даже прилагает письмо Льва Сапеги (Там же, л. 83).

Оксеншерна не был посвящен в весь замысел полностью, но достаточно знал о нем, чтобы принимать участие в давлении на Москву по способу «кнута и пряника». Так, в одном из донесений Александра Лесли с дороги в Москву (начало июня) заключительная часть, как нетрудно убедиться из контекста, приписана или самим Оксеншерной или по его указанию: канцлеру шведскому стало точно известно, что польский король и сенаторы решили добиваться заключения со Швецией «вековечного мира», «да они ж на то положили: счастье свое со всею силою над русскою землею искати. А у его кор. в-ва Густава-Адольфа охоты к такому миру нету. А после того, как король шведский взял город Франкфурт, князья и сословия Силезской земли писали к королевскому величеству, чтоб он со своим войском шел в Силезскую землю, а ворота все отворены будут». Выше в тексте донесения также отмечается, что в результате взятия Франкфурта-на-Одере для Густава-Адольфа «силезская, моравская и чешская земля стала отворена», а польский король «ныне бессилен и царскому в-ву можно своему недругу отомстить» (ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 10, л. 195–199).

Там же, л. 5.

Там же.

Ср. Helbig К. G. Gustav Adolf und die Kurfursten von Sachsen und Brandenburg 1630–1632. Leipzig, 1854.

Это отражено даже в донесении Александра Лесли в Москву, в котором дан ценный обзор померанской кампании Густава-Адольфа и его отношений с Бранденбургом (ЦГАДА, Дела шведские, 1630 г., стб. 10, лл. 172–175).

См. Helbig К. G. Op. cit.; Boethius S. В. Svenskarne i de nedersachsiska och westfalkiska kustlanderna juli 1630 — november 1632. Till lelysning af Gustav II Adolfs tyska politik. Uppsala, 1912.

Ср. протоколы Государственного совета от 11 февраля, 26 марта, 16 апреля, 5 и 7 мая 1631 г. (Svenska riksradets protokoll, d. II, s. 58, 72–73, 79, 84, 86).

Наиболее подробный обзор военных действий и дипломатии Густава-Адольфа за этот период дан в кн.: Cronholm A . Op. cit.; Sveriges krig 1611–1632, d. IV, s. 107–164.

Sveriges krig 1611–1632, d. IV, s. 316–317.

См. перевод «вестей» из немецкой газеты от 19 июня 1631 г. (ЦГАДА, Дела шведские 1631 г., стб. 8, л. 148). Ср. там же, стб. 4, лл. 172–193— статейный список посольства.

Burge Р. В . Op. ext., р. 137; Arlanibaeus Ph. Op. cit., p. 162–163; Theatrum Europaeum, t. II, s. 413; Chemnitz B. G. Op. cit., Th. I, s. 173; Pufendorf S. Op. cit., lib. III, § 18, p. 47. Последний трактует смысл переговоров наиболее глубоко: Густаву-Адольфу «желательно было разжечь войну между поляками и русскими, которая на все время послужила бы ему как бы мерой предосторожности против и тех и других».

«Нашему королевскому в-ву то сполна ведомо злое умышление цесаря и папы, как бы им через Польшу великое государство и землю вашего царского в-ва потеснить и победить и старую греческую веру попрать и известь и на то место свою злую неправедную папежскую веру и идольство ввести» (ЦГАДА, Дела шведские, 1631 г., стб. 4, лл. 132–133).