Мария Гаранина - Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв.

Главная героиня: Анна Мария Луиза Орлеанская, герцогиня де Монпансье.

Место действия: Франция.

Время действия: 1627–1693 годы

Сейчас я, пожалуй, к женской аудитории обращусь. Вот представьте, что вы принцесса. Не только в душе, а вот прямо по происхождению. Папа у вас самый что ни на есть принц и носит титул герцога. Дядюшка ваш – король, а следующий король, сменивший почившего дядюшку на троне, – ваш кузен. Мама ваша тоже кровей наиблагороднейших, да еще и оставила вам такое состояние, что вы – если мыслить современными нам категориями – в булочную можете не то, что на такси ездить, вы туда можете личным самолетом каждый день летать, если, конечно, нужна вам эта булочная, и транспортных расходов даже не заметите. Внешность у вас обычная, со здоровьем все в порядке. И вы хотите выйти замуж, потому что идеи радикального феминизма до вас еще не докатились – XVII век на дворе. И, наверное, думаете, что уж с такими-то возможностями, как у вас, к вам будет стоять очередь из принцев с записанными на ладонях номерами. Периодически в ней, в очереди то есть, будут разноситься гневные крики «Герцог, вас тут не стояло!», случаться мелкие потасовки, в пылу дискуссии с самых знатных европейских аристократов будут срывать жабо… А вы из этой очереди выберете самого достойного после жесткого собеседования. Если, конечно, царственные родственники еще раньше вас не просватают за какого-нибудь перспективного парня с обширными владениями и приличной родословной.

Очень может быть, что лично с вами все так и было бы. Но в истории осталась некая мадемуазель, которая, несмотря на сказочные стартовые условия, сумела так организовать свою жизнь, что женихи от нее разбегались со страшной скоростью, на ходу придерживая короны, чтобы не попадали. За что мадемуазель и прозвали Великой – мол, надо же умудриться, такое мало кому удается! Шучу. Вовсе не за это ее прозвали Великой, а потому что так было положено, согласно строгой системе титулов при французском дворе.

Папой ей приходился Гастон, герцог Орлеанский, младший сын короля Франции Генриха IV и Марии Медичи, брат Людовика XIII. При жизни брата-короля Гастона титуловали Месье, а его дочь Анну Марию Луизу как старшую незамужнюю дочь герцога Орлеанского – Мадемуазель. При восшествии на трон Людовика XIV Месье повысили в звании, потому что брат актуального короля Филипп тоже должен был титуловаться Месье – как их тогда различить? Крикнет так король из тронного зала: «Эй, Месье, подь сюды!», Гастон подумает, что зовут Филиппа, Филипп подумает, что зовут Гастона, и не придет никтоони с разных сторон и понабегут. Поэтому Гастона стали называть Великий Месье, а Анну – Великая Мадемуазель специально чтобы через триста лет путать ее с Коко Шанель.

Кстати, папе в свое время очень повезло с браком, невесту он себе оторвал хоть куда: Мария де Бурбон, герцогиня де Монпансье, была дамой с огромным приданым и громкими титулами. Собственно, плюшки с королевской стороны посыпались на Гастона как раз после женитьбы: герцогские титулы и почетные звания, ну и несметные богатства жены тоже грели сердце. Герцогиня умерла при родах своей единственной дочери. Маленькая Анна Мария Луиза воспитывалась при французском дворе под присмотром королевы Анны Австрийской, которая, как мы знаем из истории, в молодости была та еще оторва.

Как уж там ее воспитывали, я не знаю, но вот личный пример ее папеньки явно многому девочку научил. Любимым занятием Гастона было организовывать мятежи и впутываться в заговоры против своего царственного брата – этому хобби он посвящал значительную часть своего времени. А во время Фронды мотался с одной стороны на другую, стараясь быстренько оказаться на стороне более удачливого противника. Чем-то неуловимонапоминал Джорджа, герцога Кларенса, брата английского короля Эдуарда IV. И так же, как Кларенс, он умудрялся выходить сухим из воды. Кларенс, однако, в итоге плохо кончил, а вот Гастон оказался более везучим: он даже в тюрьму не попал, отделался ссылкой в свое поместье. Но в результате своих выкрутасов лишился возможности стать регентом при малолетнем племяннике, вынужденно уступив эту почетную должность его маме, Анне Австрийской. И все равно должен был радоваться: могло быть хуже, дух Кларенса не даст соврать.

Анна смотрела на папенькины подлянки в отношении благородных родственников, и у нее, наверное, даже вопроса «А че, так можно было?» не возникало. Потому что она знала – можно! Тем более такие родственники бывают, что в их присутствии рука сама тянется к доступным материалам для строительства баррикад.