Давид Гримм - Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.

Работа моя по званию комиссара Временного правительства сразу потекла по довольно извилистому руслу. Первым стал на очередь вопрос о сохранении необходимой внутренней дисциплины среди низших служащих. Его удалось уладить без особых затруднений. Большинство лиц этой категории по привычке, ставшей для них второй натурой, держалось вполне корректно и просто продолжало тянуть знакомую жизненную лямку. Число неспокойных элементов было невелико. Коноводом их был какой-то не то истопник, не то монтер. Добивались они, как всюду, участия низших служащих в хозяйственном комитете при Государственной канцелярии. По отношению к этим элементам, по обстоятельствам времени, представлялось наиболее целесообразным держаться тактике оттягивания. Соответственно с этим я и поступал. Пугливым старшим служащим, которые спрашивали меня, как быть, я предлагал ссылаться на то, что они не получили от меня никаких указаний по вопросу о привлечении низших служащих к участию в заведывании хозяйственными делами, сами же без меня ничего сделать не могут. А когда ко мне являлся делегат от «буянов», то я говорил ему, что вопрос очень сложный, надо еще подумать, а пока следует спокойно ждать. Мой расчет оправдался. Буяны, отчасти вероятно потому, что их было мало и они не чувствовали солидной поддержки за собою, сидели смирно и дело шло по-старому. Некоторое увеличение размера жалования низших служащим, о котором я позаботился, конечно, тоже сыграло свою роль.

Гораздо труднее поначалу показалось мне отразить натиск иного порядка, произведенный вновь избранным петроградским городским головой Ю. Н. Глебовым. В прошлом мирный октябрист, он после переворота как-то сразу сильно полевел. Он явился ко мне с настойчивым требованием предоставить зало общего собрания Государственного совета под заседания Петроградской городской думы [309]. Мотив: исключительно важное значение, которое городская дума столичного города приобрела после переворота. Она стоит на втором месте сразу после Государственной думы, за которой великодушно сохранялось первое место. Зало заседаний в здании городской думы совершенно не соответствует ее новому высокому назначению. Единственным подходящим местом для нее является зало общего собрания Государственного совета, на предоставление которого городская дума имеет полное право претендовать тем более, что это зало в данное время пустует. Он, городской голова, уже беседовал на эту тему с управляющим делами Временного правительства В. Д. Набоковым. Последний со своей стороны не встречает никаких препятствий к удовлетворению законного желания городского управления и направил его ко мне, как непосредственно ответственному лицу. Я слушал Ю. Н. Глебова со всем возрастающим удивлением. По всему тону и манере его видно было, что он считал вопрос окончательно решенным, со мной же говорит только pro forma [310], не сомневаясь, что никаких возражений по существу с моей стороны быть не может. Мне пришлось разочаровать пылкого коммунального деятеля. Надо заметить, что наш с ним разговор происходил не в Мариинском дворце, а в здании Министерства народного просвещения, в кабинете, отведенном мне в качестве товарища министра. Я воспользовался этим, чтобы ссылкой на неотложные дела сократить наш разговор до минимума. Мой ответ гласил: я считаю возбуждаемый им вопрос чрезвычайно серьезным и сложным и не могу дать никакого ответа по существу, не переговорив предварительно с министром-председателем, кн[язем] Г. Е. Львовым и В. Д. Набоковым. Окончательный мой ответ я сообщу ему по телефону. Ю. Н. Глебов остался явно недоволен таким оборотом дела. На его вопрос, выскажусь ли я сам в утвердительном смысле, я сказал ему, что этого никак обещать не могу.

Постепенно покончив после его ухода свои дела по министерству, я поехал в Мариинский дворец. Надо иметь в виду, что в это время заседания Временного правительства были уже перенесены с Театральной улицы, где имел пребывание кн[язь] Г. Е. Львов, в названный дворец. Перенести туда же заседания городской думы, открытые для публики, значило пустить улицу во дворец, в котором ежедневно заседало Временное правительство. Это открывало в дни заседаний городской думы полную возможность для толпы, — и для какой толпы! — вторгнуться в любой момент в зало заседания правительства, которое оказалось бы в совершенно беззащитном положении. Опасность представлялась тем более грозной, что зало заседаний Временного правительства (бывшее зало заседаний Совета министров) было отделено от зала общего собрания Государственного совета только одними общими кулуарами.