Давид Гримм - Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.

Сразу выяснилось, что никто из присутствовавших принципиальных возражений против созыва специального заседания для обсуждения общего тревожного положения и вынесения по этому поводу политической резолюции не имеет. Вопрос непосредственно перешел к тому, какие мотивы должны быть в ней выдвинуты. На этой почве произошел весьма оживленный и откровенный по содержанию обмен мнениями. С большой речью выступил, между прочим, кн[язь] А. А. Оболенский, бывший обер-прокурор Св[ятейшего] синода. Я по тактическим соображениям по возможности держался в стороне, но стал отмечать главные мотивы, проглядывавшие в речах ораторов и встречавшие сочувствие всего собрания, и соответственно с этим набросал проект резолюции, на которой собрание могло бы остановиться. После речи кн[язя] Оболенского, который в известном смысле подвел итоги всему ранее сказанному, я попросил слова и, вкратце разъяснив методы составления мною резолюции, доложил последнюю собранию. В ней фигурировали все наиболее животрепещущие политические мотивы, владевшие тогда умами, вплоть до упоминания о зловещем влиянии безответственных темных сил на политику правительственных сфер. Кн[язь] Оболенский сразу подхватил ее, никто не представил никаких возражений ни по существу, ни по форме против резолюции, председатель поставил ее на голосование, и она была единолично принята собранием.

После этого перешли к вопросу о технике внесения и проведения резолюции. Решено было обратиться к И. Я. Голубеву, как заместителю заболевшего очередной болезнью председателя Государственного совета, с просьбой созвать по данному поводу особое заседание общего собрания Совета. Далее был поставлен вопрос о том, кому следует подписать одобренную настоящим совещанием резолюцию, редактированную в форме мотивированного перехода к очередным делам. По Наказу Государственного совета в таких случаях необходимо было собрать подписи не менее 30 членов Совета. Решили, что подписи будут отбираться только у выборных членов, члены же по назначению ввиду деликатного положения их освобождаются от этого. Засим установили, кто будет выступать в общем собрании с речами. Помню, что от группы центра были намечены барон Меллер-Закомельский и один из членов польского коло, если не ошибаюсь, И. А. Шебеко, далее гр[аф] Д. А. Олсуфьев, А. Ф. Кони, от нашей группы кн[язь] Е.Н. Трубецкой, я и примыкавший к нам М.А. Стахович. Наконец, поставили ознакомить с текстом резолюции не участвовавших в данном совещании членов Совета, на сочувствие и поддержку которых можно было бы рассчитывать.

После того как наше собрание благополучно закончилось, ко мне обратился член нашей группы, С. С. Крым, кадет и бывший член

Государственной думы, заменявший в Государственном совете престарелого избранника Таврического земства Е. В. Рыкова. С. С. Крым должен был повидаться в тот же вечер с П. Н. Милюковым и просил меня снабдить его копией только что принятой резолюции, чтобы иметь возможность конфиденциально познакомить с ней П.Н. Милюкова и других думцев. Его желание, разумеется, немедленно было исполнено мною. Впоследствии он мне сообщил, что наша резолюция была встречена в думских кругах с полным удовлетворением; было признано желательным положить ее в основу собственной думской резолюции и построить последнюю во всех существенных чертах по ее типу. Действительно, принятый вскоре после этого Думою по данному вопросу мотивированный переход к очередным делам и по существу, и по форме очень близко подходил к вышеупомянутой резолюции нашего совещания.

Зато в Государственном совете она подверглась в группе центра пересмотру в направлении смягчения редакции ее. Это явилось последствием того, что группа центра признала необходимым до внесения выработанного текста мотивированного перехода к очередным делам ознакомить с ним не только И. Я. Голубева, что было вполне естественно, но и председателя Совета министров, каковым в то время состоял А. Ф. Трепов. По всей вероятности, это произошло по настоянию членов группы центра по назначению. А. Ф. Трепов, разумеется, отнесся вполне отрицательно к самой мысли о подобного рода политическом выступлении в стенах Мариинского дворца. В былое время вопрос был бы ликвидирован, несомненно, в порядке незамедлительного закрытия сессии. На это Трепов, однако, не решился, за что он вскоре и был отрешен от должности и заменен совершенно уже безличным и безвольным кн[язем] Голицыным, являвшимся простой пешкой в руках придворных сфер. Трепов в данном случае ограничился заявлением: раз президиум Государственного совета в лице И. Я. Голубева вообще берет на себя ответственность созыва Государственного совета по подобному поводу, то уже во всяком случае редакция предполагаемого перехода к очередным делам должна быть подвергнута основательной переработке. Начался торг. Совершенно отказаться от намеченного политического наступления и вынесения соответствующей резолюции центр не признал возможным. На это выборные члены группы во главе с председателем группы, бароном Меллер-Закомельским, не шли. Но зато решили в порядке компромисса попытаться смягчить редакцию ее, дабы не довести дела до раскола группы.