Вадим Волобуев - Иоанн Павел II - Поляк на Святом престоле

Лишенный всякой чопорности, он по-прежнему вел себя как рядовой ксендз. На Рождество 1978 года явился посмотреть на праздничный вертеп, устроенный римскими дворниками недалеко от Ватикана, а в феврале по просьбе дочери одного из них провел церемонию бракосочетания, нарушив негласное правило, запрещавшее понтификам принимать участие в подобных торжествах (в 1997 году он повторит этот обряд, обвенчав внучку своего старого приятеля Ежи Клюгера). Спустя несколько дней Войтыла встретился с итальянскими солдатами и позировал перед камерами в каске берсальера. А еще через два дня, опять же вопреки обычаю, зачитал по ватиканскому радио молитву розария [573]. И, как обычный священник, продолжал исповедовать прихожан, делая это теперь в соборе Святого Петра [574].

Курия была не в восторге от простоты понтифика. «Когда-то эти залы вызывали благоговение, а ныне превратились в Кампо-деи-Фиори (то есть рынок)», —3жаловался один из сотрудников, пораженный наплывом непонятных гостей, которым Иоанн Павел II — опять же в противность церемониалу — рассылал личные приглашения (ранее это было прерогативой госсекретариата или префектуры Папского дома).

Открытость понтифика — следствие его страха перед одиночеством. Один из школьных приятелей, встретившийся с Войтылой в 1988 году, сказал потом: «Он никогда не позволял нам целовать его перстень, но я чувствовал, что это — очень одинокий человек» [575]. Ощущение близости Бога не спасало, Иоанн Павел II нуждался в общении с людьми. Когда он первый раз наведался в Кастель-Гандольфо, то сразу затосковал без привычного общения. Тамошний настоятель, с которым римский папа поделился своими переживаниями, тут же пригласил к нему местную молодежь, которая с тех пор регулярно трижды в неделю приходила поздно вечером к первосвященнику молиться вместе с ним [576].

Войтыла сразу показал, что не испытывает пиетета перед ватиканскими чиновниками: зарубил все проекты герба, которые ему представил герольдмейстер, и оставил себе прежний, архиепископский герб (буква «М» под крестом и девиз Totus tuus), вызвав негодование у ревнителей традиций — дескать, использование инициалов в геральдике смахивает на рекламу или фирменный знак [577]. Но и устраивать чистку он не стал, оставив всех главных действующих лиц на своих местах. Это вообще была характерная черта Войтылы-управленца: он не мог уволить человека в возрасте, боясь причинить ему боль. Еще в Кракове, наткнувшись как-то на упорное нежелание пожилого цензора из своей администрации допустить к печати одну богословскую книгу, Войтыла, вместо того чтобы заменить его, предпочел с ним договориться [578]. Даже секретаря двух предыдущих пап Джона Мэджи он не уволил, а подчинил основному секретарю — незаменимому Дзивишу. Мэджи оставался вторым секретарем до 1982 года, после чего возглавил службу церемоний папского двора. И лишь в 1987 году Войтыла исключил его из состава римской курии, отправив на епископскую кафедру в родную Ирландию (где спустя двадцать три года Мэджи попал под обвинение в покрывательстве священников-педофилов). Не стал он убирать и архиепископа Поджи, главу ватиканской делегации по вопросам рабочих контактов с Польшей, хотя тот вызывал неприязнь у Вышиньского.

После смерти госсекретаря Жана Вийо в марте 1979 года Войтыла поставил на его место Казароли, чем внушил некоторый оптимизм правящим кругам советского блока, которые мысленно уже смирились с тем, что восточная политика Павла VI уйдет в прошлое. Назначая Казароли, Войтыла делал явный реверанс в сторону курии, где далеко не все успели приспособиться к свободной манере поведения святого отца. В отличие от Павла VI, у нового понтифика не лежала душа к политике и финансам, поэтому он с легкостью возложил эти обязанности на своего госсекретаря [579]. Курия, конечно, восприняла это с облегчением, но такое невнимание Войтылы к рутине имело и оборотную сторону: разные ведомства административного аппарата, не имея над собой неусыпного контроля, принялись действовать на свой страх и риск, вследствие чего наследнику Войтылы на Святом престоле вместо слаженного механизма достанутся обломки [580].

Заместителями Казароли также стали сотрудники курии с многолетним стажем: испанец Эдуардо Мартинес Сомало и итальянец Акилле Сильвестрини. Сомало, трудившийся в госсекретариате аж с 1956 года, сосредоточился на внутренних делах католической церкви, Сильвестрини же, прежде работавший секретарем у Вийо, теперь отвечал за внешнюю политику. В помощники своему «министру иностранных дел» Войтыла дал выросшего во Франции литовского епископа Аудриса Бачкиса — некогда тайного камергера Павла VI (аналогичный пост, между прочим, занимал при Пие X архиепископ Сапега). Если кто и ожидал в Ватикане «польскую революцию», он жестоко ошибся — Иоанн Павел II предпочел не ворошить этот муравейник.